Восточные сладости (СИ)

Маленькая жестяная подставка, на которой можно было разогреть консервы для одного, не годилась для полноценной готовки. В итоге Джанна выложила обыкновенный очаг из камней. Уложила туда миниатюрную, но мощную газовую горелку и шланг, ведущий к газовому баллончику. Котелок у нее был. Туда полетело содержимое пары банок мясных консервов, вода, крупа — и через час по пещере разнесся дивный аромат горячей еды.

Весь час Аббас не сводил с нее глаз, и это было удивительно приятно. Словно вернулись те первые дни, когда он впервые ощутил интерес к большеглазой, голенастой девчонке с длинными, вечно растрепанными косичками.

Всыпая и помешивая крупу, Джанна вспоминала, как ей льстило внимание взрослого мужчины. Как ждала его тревожась в саду и с надеждой заглядывала в его медовые глаза:

— Аббас, ты говорил с братом?

А он, смеясь, уворачивался, прятал за рукавом лукавую улыбку и в конце концов не выдержал: схватил ее под мышки, подкидывая к вершинам низкорослых деревьев:

— Я говорил с твоим братом, моя птичка!

— Он согласен?! — Джанне перестало хватать воздуха от восторга.

— Согласен! — поймав свое счастье, спрятав ото всех широкими рукавами кафтана, Аббас подарил Джанне первый поцелуй. Нежный, наполненный не чувственностью, но заботой.

Потом была веселая праздничная круговерть — примерки, покупки, завистливые взгляды немногочисленных подружек. Счастливая Джанна и не заметила, как очутилась в полумраке спальни наедине с Аббасом.

Вспоминая их первую ночь, она до сих пор заливалась румянцем. О, муж был столь нежен и горяч! Но, призабыв о юности и неопытности супруги, предпочитал удовлетворять свои желания, воплощать свои фантазии, играть по своим правилам.

Склонившись над супом, девушка неожиданно подумала, что они впервые остались наедине по-настоящему. За дверью не шумят веселые гости, не сунет свой нос вездесущая свекровь. Не запыхтит, ворча нянька, не позовет холодноватым голосом сестра. Одни. Вдвоем.

Джанна крутила это ощущение оторванности от мира и так и эдак, пока не поняла, что возможно этот шанс им подарили Трое Первых. Она до сих пор не может оторвать взгляд от широких плеч и медовых глаз своего мужа.

Варево наконец забулькало и девушка осторожно зачерпнула бурлящую жидкость, чтобы снять пробу.

— Ты так вкусно облизнулась, моя птичка. Уже готово? — тихим голосом спросил муж.

— Готово. Сейчас налью, — девушка смутилась от неожиданного внимания и захлопотала у котелка, разливая суп в термостойкие чашки.

Аббас поражался сам себе: он давно не смотрел на свою жену со стороны, слишком привык к ее присутствию. Называл «малышкой», не замечая, что робкая девочка выросла, превратившись в прекрасную юную женщину. Завораживающе прекрасную, сильную, желанную.

Ее улыбка вызывала желание добиться еще одной, такой же чарующей и манящей. А розовый язычок, касающийся края стандартной ложки? Даже боль в раненой руке не могла удержать бешеное биение пульса. А яркие, четко очерченные губы жены, касающиеся его лба, неожиданно вызвали такое желание, что Аббас неловко пошевелился на своем ложе.

Джанна между тем налила суп и подала, предупредив:

— Горячо. Галету?

Аббас кивнул, продолжая смотреть, как она двигается, и старался не застонать, потому что стон этот был бы совсем не от боли.

Конечно, суп из консервов не претендовал на звание шедевра кулинарии, но он был горячим и сытным. На сей раз Аббас взял ложку, но поврежденная рука не давала удержать чашку. Он рассердился и едва не опрокинул суп.

Джанна присела рядом, поставила теплую чашку на одеяло и принялась кормить мужа с ложечки. Растерявшись, Аббас покорно открывал рот, думая о том, что из нее получится отличная мать — добрая и внимательная. Между тем суп кончился:

— Еще?

— Нет, спасибо, — не удержавшись, Аббас поднес к губам теплую ладошку, коснулся поцелуем и обрадовался легкому трепету, пробежавшему по женской руке. Отдернув ладонь, Джанна торопливо выбралась из палатки, чтобы прибрать посуду и принести кипяток.

После супа она приготовила чай и подала к нему маленькие кусочки ореховой плитки. А закончив трапезу, предложила Аббасу:

— Нужно поставить еще один укол и неплохо бы обтереть тело антисептиком.

— Хорошо, — муж, не споря, лег на живот, вызывая в ее сердце чувственный трепет. Более красивого торса Джанна не видела.

Откинув плед в сторону, жена заботливо протерла тело супруга полотенцем, потом, вздохнув, предупредила:

— Шприцы устаревшие, будет немного больно.

— Ничего, — сказал Аббас и тут же невольно охнул, когда в тело вошла стальная игла.

— Прости, — повинилась Джанна, промакивая маленькую алую точку спиртовой салфеткой.

Муж передернулся.

Потом молодая женщина сочувственно коснулась губами повлажневшей щеки супруга, ласково погладила и попросила:

— Давай закончим обтирание, тебе будет удобнее.

Вытерев мужу лицо, шею, руки и все остальное. Джанна укутала его пледами. Расправила мешок, заменяющий бывшему мужу подушку, расчесала его сбившиеся влажные волосы.

— Мне тоже надо обтереться, — смущенно проговорила она, отодвигаясь в дальний угол палатки и отворачиваясь от супруга.