Восточные славяне накануне государственности

Попробуем провести предметное сопоставление этнографических данных о русах, сообщаемых восточными авторами, передающими «Анонимную записку» и археологических материалов салтовской культуры.

1. Согласно «Анонимной записке», русы нападают на славян и подчиняют их себе. Гардизи: «Постоянно эти люди (русы. – М.Ж.) ходят войной на славян, [идут] на кораблях, захватывают славян, превращают в рабов, отвозят к хазарам и булгарам и продают» (Заходер 1967: 82); «постоянно по сотне и по двести [человек] они ходят на славян, насилием берут у них припасы, чтобы там существовать; много людей из славян отправляются туда и служат русам, чтобы посредством службы обезопасить себя» (Заходер 1967: 82).

Типологической параллелью данного известия Гардизи может служить рассказ Хроники Фредегара об аварском иге в VII в. над славянами Паннонской котловины: «Гунны (авары. – М.Ж.) каждый год приходили зимовать к славянам, брали жен славян и дочерей их к себе на ложе; сверх других притеснений славяне платили гуннам дань» (Fred. IV. 48) (Хроника Фредегара 1995: 367). За несколько гротескным тоном данного известия скрывается описание реальной архаичной формы даннических отношений, когда побежденные должны предоставлять победителям натуральное обеспечение (корм). Салтовские аланы VIII–IX вв., безусловно, были существенно более развиты, чем авары VII в., но и они нуждались в натуральных формах обеспечения, которое получали в том числе и у своих данников-славян.

В «Анонимной записке» говорится, что русы питаются тем, что привозят из земли славян. Ибн Русте: «Нет у них (русов. – М.Ж.) полей [пахотных], так как они едят то, что привозят из земли славян» (Заходер 1967: 81). Гардизи: «У них (русов. – М.Ж.) нет посева и земледелия, посев их – грабеж славян» (Заходер 1967: 82); Мубарак-шах: русы «не имеют посева и земледелия, постоянно совершают набеги, забирают у славян рабов… привозят товары и зерно, от этого имеют средства к существованию» (Заходер 1967: 82).

Данные описания явно гиперболизированы, но тем не менее вполне могут быть сопоставлены с известными по археологическим данным сведениями о салтовских аланах.

На территории лесостепной салтовской культуры существовало развитое земледелие (обобщение соответствующих данных см.: Колода, Горбаненко 2010; 2018), но оно преимущественно «было подчинено потребностям животноводства», в особенности коневодства, соответственно если «для кормовой базы существовали довольно значительные площади», то «площадей, на которых могло быть введено земледелие, было немного, что наталкивает на мысль о поступлении продуктов земледелия не только из собственных полей, но и извне»; «население лесостепных городищ… далеко не всегда могло самостоятельно обеспечить себя продуктами питания в необходимом количестве и нуждалось в поступлениях продуктов земледелия извне» (Колода, Горбаненко 2010: 156–157).

Можно полагать, что важным источником поступления на салтовские городища продуктов земледелия были не только их собственные сельскохозяйственные округи (Колода, Горбаненко 2010: 157), но и подчиненные им славянские земли, что нашло свое отражение в приведенных сообщениях восточных авторов.

Учеными не раз высказывалась мысль, что часть салтовских крепостей была направлена на экспансию против славян и контроль над покоренными салтовцами славянскими областями (Афанасьев 1987: 139–142; 1993: 147–149; Седов 1998: 6; 1999: 70–73; 2002: 279; Щавелев 2014а: 323–329).

Славяне, о которых идет речь в «Анонимной записке», – это, судя по их географической локализации и этнографическим особенностям, славяне днепровского левобережья: либо вятичи (Рыбаков 1982: 225–234, 258–284), либо северяне (Шпилев 2009: 52–69), что полностью согласуется с пониманием русов данного источника как салтовских аланов: русы «Анонимной записки» нападали на славян и подчинили их своей власти. Салтовцы соседствовали с северянами и с вятичами, соответственно, легко могли это сделать, в то время как нападения варягов на вятичей и северян в первой половине IX в. выглядят чем-то совершенно нереальным (см. выше о варягах в Восточной Европе в данный период).

2. Согласно «Анонимной записке» у русов существовали катакомбные погребения по обряду ингумации. Ибн Русте: «Когда умирает у них кто-либо из знатных, то выкапывают ему могилу в виде большого дома, кладут его туда и вместе с ним кладут в ту же могилу как одежду его, так и браслеты золотые, которые он носил; далее опускают туда множество съестных припасов, сосуды с напитками и чеканную монету. Наконец кладут в могилу живою и любимую жену покойника. Затем отверстие могилы закладывается и жена умирает в заключении» (Заходер 1967: 100).