Восточные славяне в VI-XIII вв.

Скандинавским ритуалом было погребение в ладье, помещение железной гривны с молоточками Тора на остатки погребального костра или на урну с остатками трупосожжения, обычай втыкать оружие в остатки кремации, а также захоронение в племенном убранстве с парой скорлупообразных фибул. Такие погребения имеются и некоторых Гнездовских курганах.

Д.А. Авдусин полагает, что из 950 курганов, раскопанных в Гнездовском могильнике, около 50 можно считать скандинавскими. Иными словами, варяги составляли около 5 % населения Гнездова.

В.А. Булкин попытался выяснить некоторые закономерности эволюции этнических черт скандинавов в условиях их совместной жизни с восточноевропейскими племенами. Ему удалось показать, что только два из наиболее ранних больших курганов Гнездова характеризуются сожжением в ладье, ориентировкой ее по линии север-юг, железной гривной с молоточками Тора и набором скандинавских фибул, т. е. комплексом норманских особенностей. На следующей стадии от скандинавского обряда в больших курганах остаются сожжение в ладье и набор женских украшений. Ориентированы эти погребения и с севера на юг и с запала на восток. На последней стадии сожжение в ладье становится не обязательным, господствует ориентировка с запада на восток, скандинавские украшения отсутствуют. Таким образом, происходит постепенное стирание норманских этнических признаков, что, безусловно, отражает неуклонную ассимиляцию выходцев из Скандинавии в восточнославянской среде (Булкин В.А., 1975а, с. 134–145).

Этот же исследователь показал, что во второй половине X в. обряд трупосожжения в ладье из этнического (норманского) превращается в социальный — он становится привилегией высшего слоя гнездовского населения и не зависит уже от племенною происхождения погребенного. Параллельно происходит процесс смешения разноэтничных признаков и погребальной обрядности, получают распространение так называемые вещи-гибриды, сочетающие в себе скандинавские и местные элементы. Все это делает неразличимыми индивидуальные племенные черты погребенных в курганах, и характеристика варяжского элемента в Гнездове в числовых выражениях оказывается гипотетичной.

Не исключено, что Гнездовские поселения и могильники при нем возникли как племенной центр смоленских кривичей, а первые воины, погребенные в этих курганах, были представителями племенной дружины. Русские летописи упоминают о таких племенных дружинах, входивших в состав войска Киевской Руси. Известны и случаи, когда племенные дружины противостояли киевскому войску. Так было в период столкновений Игоря и Ольги с древлянами, когда войску киевских князей противостояла организованная сила — племенная дружина во главе с местным князем Малом.

Расположенное на одной из крупнейших водных магистралей, Гнездово очень скоро оказалось втянутым в систему европейских торговых к военных связей. В X в. Гнездово было уже не племенным центром, а одним из древнерусских дружинных пунктов.

Из других дружинных кладбищ древней Руси IX–X вв. наибольший интерес представляют черниговские курганы, и среди них на первом месте стоит Черная Могила. Этот огромный курган находился непосредственно за валами древнейшей части Чернигова. Раскопан он был еще в 1872 и 1873 гг. Д.Я. Самоквасовым. Обстоятельный научный анализ материалов этих раскопок и реконструкция деталей погребальной обрядности мастерски выполнены Б.А. Рыбаковым (Рыбаков Б.А., 1949а, с. 24–51).

Высота кургана Черная Могила около 11 м, диаметр основания около 40 м. Процесс сооружения насыпи и последовательность исполнения похоронного ритуала, по Б.А. Рыбакову, представляются следующим образом. Первоначально была сооружена песчаная подсыпка в виде усеченного конуса высотой 1–1,5 м и диаметром 10–15 м. Сожжение на подсыпке было обычным для Черниговской округи; подсыпка давала свободный доступ воздуху и тем самым способствовала горению погребального костра. На горизонтальной площадке подсыпки был сооружен бревенчатый «дом мертвых», а место, предназначенное для курганной насыпи, возможно, было обнесено легкой оградой (табл. LXXI, 16).

Исследования погребального кострища и вещевых находок в нем (табл. LXXI, 17) позволили Б.А. Рыбакову заключить, что в «дом мертвых» было помещено три покойника: два воина — взрослый и юноша — и женщина. Об этом отчетливо свидетельствуют двойной комплект вооружения, удвоенность большей части инвентаря и женские украшения.

Погребальная домовина после помещения в нее трупов была доверху заложена хворостом. Ее обложили хворостом и снаружи и зажгли все сооружение. Когда костер догорел, родственники умершего изъяли из кострища шлем с остатками черепа и кольчугу с прикипевшими к ней сожженными костями. Затем была сооружена огромная насыпь высотой около 7 м с несколько уплощенной вершиной площадью около 1000 кв. м (табл. LXXI, 15). При ее сооружении использовали грунт вокруг, и в результате около насыпи образовался кольцевой ровик шириной 7 м.