Восточные страсти

Ехавший впереди Джонатан остановился и поднял руку. Державшийся сзади Браун быстрее прочих смекнул, откуда надвигалась угроза. Их атаковали сразу с трех сторон — спереди, с тыла и справа.

— Это засада! — вскричал он. — Мы попали в западню!

Джонатан одним движением вытащил из-за пояса два ножа. В то же самое мгновение в руках у Чарльза, который успел остановить своего мерина, оказались пистолеты.

Браун подтянулся поближе к Чарльзу, чтобы не быть отрезанным с тыла, и также изготовился к битве.

Неумолимо, хотя и с некоторой опаской, к ним приближались пешие мужчины, размахивая кривыми саблями, заточенными на китайский манер с обеих сторон. Нижняя часть лица у всех была скрыта цветными платками.

Джонатан смог лишь определить, что все нападавшие были китайцами. В дополнение к платкам для пущей скрытности все они нацепили широкополые шляпы, но форма глаз сразу же выдавала их. Он не имел представления, чем заслужил такое внимание со стороны разбойников, но времени на бессмысленные рассуждения не оставалось. Тщательно прицелившись, он стремительно распрямил левую руку, потом правую.

Вслед за тем одновременно прогремели выстрелы Чарльза и Брауна, вызвав гулкое эхо в густой бамбуковой роще.

Нападавшие дрогнули. У них были причины для замешательства. Сами о том не догадываясь, Джонатан и его компаньон обманули ожидания головорезов: тем было сказано, что сегодня утром они повстречают белого человека, который направляется в Абердин. Они уже получили половину своего преступного гонорара. Многократный перевес сил заставил их заранее посчитать себя победителями.

Однако перед ними было трое белых, и все трое оказывали яростное сопротивление. Двое из них били из пистолетов без промаха — после каждого выстрела одним из нападавших становилось меньше. Но высокий худой человек, стоявший впереди всей группы, представлял для них еще большую опасность. У него имелся целый набор легких ножей с костяной рукоятью — вроде тех, что разбойникам приходилось видеть у малайцев, — и он поражал ими цель с непринужденностью уроженца Явы.

Не успели бандиты оглянуться, как схватка была практически закончена. Шестеро нападавших уже были ранены. Как бы ни был велик обещанный гонорар, рисковать из-за него жизнью китайцам не хотелось. Недолго мешкая, они побежали прочь от этого жуткого места, побросав свое громоздкое оружие.

Все закончилось прежде, чем успело начаться.

Джонатан убедился в том, что нападавшие были обращены в бегство, спешился и внимательно осмотрелся вокруг. Чарльз тоже вглядывался в заросли бамбука, прислушиваясь к возгласам уносивших ноги бандитов. Наконец все замерло.

— Похоже, — сказал Чарльз, — они подстерегали нас.

— Да, мне тоже так кажется, — согласился Джонатан и, посмотрев на своих спутников, широко улыбнулся. — Однако они зря потратили столько времени. Примите мои поздравления, Браун. Вы здорово нам помогли.

Прежде некому было хвалить гамбуржца за меткую стрельбу. Но его смущение имело и другую причину. Он-то прекрасно понимал, что нападение было спланировано заранее. Не требовалось богатого воображения, чтобы предположить, что организовал его Оуэн Брюс. Именно он нанял эту банду и натравил ее на Джонатана. Ну что ж, он и его два условных союзника заставили китайцев уносить ноги, и теперь можно было перевести дух. Раньше ему доставляла некоторое беспокойство мысль о том, что ему придется убивать Брюса, который не раз угощал Брауна в таверне для моряков и которого он считал своим другом. Но теперь, когда его едва не прикончили нанятые Брюсом подонки, он мог со спокойной совестью обмакнуть в яд кончик сабли американца.

С небольшим опозданием все трое прибыли наконец к холму, возвышавшемуся над рыбачьим поселком Абердин. Щурясь в лучах восходящего солнца, они разглядели кучку домов, а в большой укромной гавани насчитали пять-шесть крошечных сампанов. Здешние рыбаки утверждали, что улов у их берегов самый богатый во всем Южно-Китайском море.

Кто-то негромко окликнул их. Подняв головы, они увидели на холме одетого в черное шотландца, который жестами приглашал их последовать за собой. Вскоре они оказались у берега небольшой бухточки, полностью скрытой мысом от глаз посторонних. Надо было отдать должное Оуэну Брюсу: лучшего места для проведения поединка нельзя было представить. Оно не просматривалось ни из домов, ни из сампанов; насколько видел глаз, нигде не было заметно следов обитания человека. Местность была совершенно пустынна, и пустынны были несколько островов, отстоящих от материка дальше, чем Гонконг.

Появления Джонатана уже ждала целая компания в составе Брюса, его секунданта, доктора и арбитра — немного знакомого Чарльзу капитана. Выражение лица Брюса никак не изменилось при виде приближавшейся к нему группы, но, узнав Брауна, он широко раскрыл глаза. Его-то он меньше всего хотел бы увидеть в числе секундантов своего противника. Ему даже не приходилось прежде слышать, что они знакомы друг с другом.