Восточный фронт

И. Г. Была И даже в нашем полку с ней столкнулись, на второй день войны. Где‑то наши прокололись с соблюдением радиодисциплины, и японцам удалось составить список позывных. И вот пару того же Денисова, якобы наш пункт наведения с использованием позывного командующего воздушной армии начинает наводить на одиночный бомбардировщик. Причём на отличном русском языке. И позывной Денисова авианаводчик тоже называет правильно. Навели точно — одиночный бомбардировщик, но как‑то он чересчур похож на наш Ил-4, да и ведёт себя странно, от истребителей не убегает, хотя по идее, должен. Поэтому Денисов очертя голову в атаку кидаться не стал, а приблизившись к бомбардировщику, попытался разглядеть опознавательные знаки. (К слову, когда мы изучали самолёты японских ВВС и Флота, то уделяли особое внимание тому, как отличить японские самолёты от наших, когда они похожи силуэтом, и нас просто задрюкали, особенностями этих различий.) Увидел Денисов звёзды, оценил детали — ну, точно Ил-4! — о чём тут же доложил на КП, а ему сразу в ответ: 'Атакуй, тебе говорят!..' — и с таким хорошим трехэтажным матерком в придачу. А была у генерал — полковника Соколова интересная особенность, про которую все лётчики нашей 9–й ВА знали — командующий никогда и при каких условиях не матерится (он был офицером в лучшем смысле этого слова). И до Денисова доходит, что что‑то тут нечисто. Он на КП: 'Назовите пароль!..' — а ему в ответ: 'Какой тебе ещё пароль?!.. Немедленно атакуй, иначе — трибунал!..' — снова матерком. Денисов никого сбивать не стал — а как вернулся, доложил, стали разбираться. Оказывается, действительно это был наш Ил-4, на который навела Денисова и попыталась заставить атаковать, японская служба радиоразведки. (Прим — случай реальный — В. С.) Именно для таких у самураев была целая команда из наших беляков — эмигрантов, чтобы влезали в наши радиопереговоры.

А. С, — Насчёт эмигрантов — многие из них долго и упорно воевали с Советской властью во время Гражданской войны, а тут вдруг в Харбине восстание и они все оказываются за нас. Как‑то мне в это не верится. Неужели так оно и было?

И. Г. Конечно, не совсем так. О коварстве 'белых', которые после Гражданской убежали в Китай, нас предупреждали постоянно. И замполит, да и особист бывало. Но понимаешь, для меня и моего поколения Гражданская война это было чем‑то легендарным и давним, вроде было, но уже верится с трудом. Тем более, что Отечественная война сильно наш народ сплотила, и все обиды, нанесённые Гражданской войной, задвинула 'в далекий угол', т. ч. в эти 'белогвардейские' угрозы мы как‑то не особо верили.

И вот в ночь на первое июня, на одном из постов, прикрывавших подходы к аэродрому, была задержана полуторка без груза, за рулем немолодой мужчина, свое появление около аэродрома объяснял невразумительно. (а за пару — тройку дней до начала войны все наши аэродромы окружили сетью тайных постов и 'секретов', на которых обычно дежурили солдаты техслужб и БАО — про "Бранденбург" помнили, ждали что и у японцев подобное есть). Вызвали особиста, тот начал обыскивать автомобиль, а под сиденьем рация. Оказалось, это был засланный японцами шпион из числа белогвардейцев. (Прим. — случай реальный — В. С.) Да он и не запирался: 'Мало я вас, мразей краснопузых, поубивал!.. Жалко сейчас не удалось!..' Особист потом всё сокрушался: 'Эх!.. Не попался он мне под Волочаевкой!..' (Особист наш в молодости в Гражданской крепко повоевал…)

Ну, а в Харбине я на белоэмигрантов насмотрелся. На тех, кто были просоветски настроены. Там по отношению к СССР эмиграция разделилась резко — та Гражданская война, которая у нас по большому счёту закончилась, там продолжалась вовсю, сын шёл на отца, а брат на брата. Семьи разделялись, когда родные сёстры проклинали друг друга, после чего одна сестра шла встречать советские танки цветами, а вторая всеми правдами и неправдами бежала на Юг Китая, в надежде, что уж туда американцы и англичане доберутся раньше 'этой красной сволочи'. Или один брат мог должность в 'Штабе обороны Харбина' занимать, а второй по ночам в наших солдат стрелял. И так тоже было.