Восточный фронт адмирала Колчака

Говоря о чехах, естественно упомянуть об их главнокомандующем – французском генерале Жанене, сыгравшем большую роль во взаимоотношениях между нами и чехами в период отступления от Омска. Генерал Жанен до войны был прикомандирован к нашей академии Генерального штаба для изучения постановки у нас дела высшего военного образования и выучился хорошо говорить по-русски. На войне он командовал полком и состоял затем в штабе генерала Жофра, а последнее время находился при нашей Ставке в Могилеве. Он знал быт и уклад нашей армии. Когда французы задумали в 1918 году восстановить Русско-Германский фронт, Жанен был послан в Сибирь, чтобы вступить в должность главнокомандующего русско-союзными войсками, долженствовавшими состоять из чехов, сербов, поляков и румын из числа наших военнопленных, к которым должны были присоединиться французы, англичане, американцы и японцы. Но по приезде в Омск генерал Жанен оказался не у дел, так как, во-первых, с капитуляцией Германии отпадала надобность в новом фронте против нее, а во-вторых, адмирал Колчак признал неудобным вручать командование русскими войсками иностранцу.

Странная вещь, по идее или с духовно-моральной стороны Колчак был почти всегда прав в своих намерениях или решениях, но также всегда выходило, что в приложении на практике его решения оказывались нежизненными, а то и вовсе вредными. Так было и в данном случае. Нет никаких данных гадать, что произошло бы, если бы Колчак исполнил волю союзников и дал Жанену назначение, для которого тот ехал из Парижа. Лучше нам могло бы и не сделаться, но уже без всяких гаданий можно утверждать, что не было бы и хуже, ибо хуже того, что случилось, ничего придумать нельзя. Лучше уже было бы потому, что тогда полковник, по-сибирски генерал-лейтенант, Лебедев не руководил бы действиями наших войск, а на его месте был бы знающий, авторитетный генерал, хотя бы и не русский. Затем, возможно, что Жанену не только удалось бы удержать на фронте чехов, поляков, сербов и румын, но и привлечь туда японцев, что было бы самое важное. Да и французская помощь имуществом и оружием была бы реальнее. Во всяком случае, терять нам было нечего, а выиграть можно было многое. Но идея великодержавности и престижа России, владевшая Колчаком, мешала ему видеть вещи в настоящем свете. Жанен остался в Омске в качестве номинального главнокомандующего союзными контингентами, отнюдь не желавшими воевать и подчинявшимися ему постольку, поскольку он был для них исправным интендантом. Роль малопочетная, и надо удивляться, что он с нею мирился и досидел в Сибири ровно до той минуты, как явился косвенным убийцей адмирала Колчака.

Боевые действия Сибирской армии

После этих многих отступлений от темы я могу обратиться к самому ходу военных операций сибирских войск под верховным командованием адмирала Колчака и фактическим управлением полковника Лебедева.

Как я уже упоминал вскользь раньше, решено было главное наступление вести от Перми на Вятку и далее на Москву. Рассчитывали застать красных врасплох, как то было зимою у Перми, и на легкий успех над ними. Между прочим, все мы помним, какой эффект произвело взятие Перми и какое огромное значение придавалось этому событию и в России, и за границей. Раздули сильно это дело и в Омске. Действительность оказалась много скромнее: трудно было подойти к Перми в мороз и по глубокому снегу, но, подойдя, ничего не стоило ее взять, так как красные и не сопротивлялись, а просто ушли из города, и потери с обеих сторон выразились скромной цифрой в два убитых и тринадцать человек раненых. Между тем овладение Пермью в известной мере предопределило направление будущего наступления. Между прочим, в Сибири у широких военных кругов создалось убеждение, что на выбор Московского направления подействовала больше всего боязнь молодых сибирских маршалов встретиться с Деникиным, по соединении с войсками которого им пришлось бы сойти на нет. Второе, что лестно было, – это войти в Москву первыми и тем самым закрепиться на своих высоких постах. Отрицать совсем наличие таких побуждений нельзя, но было бы большой несправедливостью считать их главными рычагами. Толкал на север молодой задор свежеиспеченных полководцев, их безграмотность, уверенность, что красные не окажут серьезного сопротивления, а больше всего английский полковник Нокс и чешский воевода Гайда. Нокс с душою отдался снабжению Русской армии всем необходимым и, естественно, желал перебросить базу на кратчайшее от Англии расстояние – на Архангельск – Котлас – Вятку. Гайда мечтал вывезти чехов на родину через Архангельск и тем прославиться у себя в Праге, а безудержное честолюбие тянуло его первым войти в Москву и явиться спасителем русского народа, а там кто его знает… ведь был же претендентом на русский престол поляк Владислав, никого и ни от чего не спасавший.