Восточный фронт адмирала Колчака

В Совдепе были два казачьих делегата: А.П. Рыбинсков{194} и Разжи-вин. Они всячески старались оттянуть время, чтобы казаки смогли сорганизоваться. Большевики же нервничали, реквизировали оружие, коней, седла и запретили вечером выходить на улицы. Арестовали прапорщика Юдкина, бывшего в казачьем комитете обороны, и отправили в тюрьму под охраной двух красноармейцев. Проходя по берегу Старицы (старое название Урала), Юдкин выхватил у одного винтовку, ударил его прикладом и стал стрелять по другому, который бежал под берег. Сам же Юдкин где-то спрятался, но его выдал свой же казак, примкнувший к большевикам. Юдкина поймали и расстреляли. Большевики согнали казаков на сход, окружили их красноармейцами и требовали немедленного ответа. Казаки не дали никакого ответа и стали расходиться со схода, красные по ним открыли огонь из пулеметов. Хотя илецкие казаки и не имели еще ответа из Уральска, чаша терпения их переполнилась, на третий день ночью, по набату, – для этой цели был посажен на колокольню старик Набатеев, – выскочили, кто с чем попало, и начали избивать большевиков. Ворвались в Совдеп и совместно с казаками других станиц разгромили Челышеевскую паровую мельницу, где находились главные силы красных.

Разгром был полный, перебиты были почти все пришедшие и присоединившиеся к ним. Успели спастись только 80 человек. Казаки пощадили только доктора, фельдшера и двух сестер милосердия. К красным шел на усиление еще один отряд силой в 350 человек, но, узнав о событии, повернул обратно.

Это событие потрясло и всколыхнуло все войско. Войсковой съезд послал гонцов по всем станицам, чтобы рассказать об Илецком бое. В Уральске казаки вынесли постановление собраться у святыни войска – старого Михаило-Архангельского собора, где исстари войско собиралось в важных случаях, отслужить молебен покровителю войска святому архистратигу Михаилу и принести перед войсковыми знаменами присягу в том, что нашу вольность, нашу землю, наш седой Яик, добытые кровью наших отцов, дедов и прадедов, отдать только тогда, когда ни одного из нас не останется в живых. С нами Бог и святой архистратиг Михаил.

И действительно, 14 марта собралось великое множество казаков, отслужен молебен и принесли присягу на верность войску. Из всех станиц посыпались постановления в таком же духе. Несмотря на то что все сознавали, что бороться горсти казаков против необъятной России безумие, все же колебаний не было.

Тщетны были многочисленные попытки уральцев предотвратить войну. Посылали делегатов в Саратов, но их просто арестовывали и расстреливали. И оттуда все время сыпались требования о признании советской власти. Вот одно из них. 20 марта 1918 года: «Уральск. Войсковому Правительству. Немедленно восстановите совет. Освободить членов Исполнительного Комитета. Сдать Совету все оружие. Извещение об исполнении через 24 часа. Если ответа не будет получено, то, по постановлению военного совета, Саратовский совет посылает боевые силы на Уральск на защиту Совета. Председатель Антонов».

После этого ультиматума съездом, а также иногородними предпринимались меры, чтобы избежать конфликта. Иногородние сообщали, что они всецело солидарны с казачьим Войсковым съездом. В это время уральцы уже мобилизовали молодых казаков 18 и 19 постановок и сформировали из них три учебных полка. Придали им лучших офицеров войска, но не было ни урядников, ни вахмистров, так как у войска не было средств, чтобы оплачивать приглашенных урядников и вахмистров. И так как эти полки сразу пошли в бой, то там уже за отличия назначались и урядники, и вахмистры.

Комиссар Антонов исполнил свою угрозу и послал сильный отряд из Саратова, и он, дойдя до казачьей территории, повел наступление на Уральск вдоль полотна железной дороги. Казаки-фронтовики не хотели советской власти, но воевать также не хотели.

В самом начале войны, кроме учебных полков, постоянных частей почти не было, были маленькие партизанские отряды, главным образом из молодых офицеров и учащейся молодежи. Остальные казаки собирались в дружины с выборными командирами и выступали на фронт только в крайней необходимости, после чего снова расходились по домам. И выкинули лозунг: «За грань не пойдем». Казаки упорно желали доказать красным, что не хотят против них воевать и потому просят и их оставить в покое.

Красные, отойдя из Зеленого, оставили после себя ужас, от которого содрогнулись казаки и у некоторых колеблющихся пропала всякая надежда на то, чтобы с большевиками мог быть какой-то сговор. Большевики, после этой неудачи, вели уже по многим направлениям наступления на центр войска из Саратова, из Бузулука, из Александров Гая, а из Астрахани на Гурьев. Казаки постепенно раскачивались и образовали уже вместо дружин полки.