Восточный конвой

Полагаю, что предоставлением этого отчета я полностью заканчиваю работу, выполнение которой взял на себя. При возникновении у Вас дополнительных вопросов готов ответить на них, но только в том случае, если это не потребует повторного визита в Технецию.

Помимо этого, рад сообщить Вам, что люди, привлеченные Вами к обеспечению моей работы, благополучно покинули пределы Технеции, не понеся никаких потерь и не претерпев заметных неудобств, свыше предусматривавшихся самим характером задания. Полагаю, однако, что об этом Вы уже полностью информированы.

В связи со сказанным прошу перевести оставшуюся часть моего гонорара на мой счет, чьи реквизиты Вам известны.

Примите, сэр, мои уверения в совершенном к Вам почтении…»

4

— Гонорар! — сказал Мерцалов с усмешкой. — Ввернешь же ты иногда словечко — хоть стой, хоть падай.

— Трудно объяснить малограмотному человеку, — сказал Милов.

— Это Хоксуорт-то малограмотный?

— А я не о Хоксуорте.

— М-да. Не уважаешь ты, Милов, начальство.

— А ты мне не начальник. Я — вольный пенсионер. Отставник.

— Ну, это мы еще посмотрим. Милов насторожился:

— А что?

— Да так, ничего особенного… Ты вот тут написал, что люди никакой другой опасности в Технеции не подвергаются. Между тем мы получили кое-какие интересные данные. Об экспорте органов для пересадки. И это, между прочим, связано с теми местами, которые ты только что покинул.

— Гм, — сказал Милов. — Ну-ка, просвети старичка…

— Придет время, — сказал Мерцалов, — просветим. А сейчас — ты свой багаж распаковал уже?

— Да у меня всего багажа…

— И не распаковывай. Потому что мы тебя вскорости смайнаем за борт.

— Чего ради?

— Да ведь я тебе все объяснил уже! Вернешься к своему работодателю. Отчитаешься лично, поскольку вопросы у него наверняка найдутся. Проследишь, чтобы заплатили тебе без всяких… экивоков. Ну и, насколько я в курсе, соединишь полезное с приятным. Я не ошибаюсь?

— А вот уж это, я полагаю, не твое дело, — сказал Милов.

— Разве у меня есть не мои дела? — спросил Мерцалов.

5

— Куда ты исчез? — спросила Ева сердито. — Я потратила целую вечность, чтобы дозвониться до тебя, — и ни разу никто не ответил. Ты что, уезжал из Москвы?

— Уезжал, — сознался Милов. — Как твоя конференция? Как сообщение?

— Лучше не бывает. Но ты не заговаривай мне зубы. Отвечай на вопрос. Ты уезжал? Куда же это, интересно? И с кем?

— В одиночку. Подвернулась возможность немного заработать. Чтобы уж здесь не отвлекаться на лекции и прочее. А у тебя тут неплохо — в новом, как ты говоришь, кондоминиуме. Все о'кей.

— Погоди, — сказала Ева. — Ты еще не видел спальни.

— Твоей — или моей?

— Она, как это у вас говорится, совмещенная.

— Горю желанием посмотреть.

— Прямо сейчас?

— А чего ждать?

— Ну, это я еще подумаю — заслуживаешь ли ты…

— Ева!

— Ладно уж. Конечно, другая бы на моем месте…

— А другой на твоем месте и не может быть, — сказал Милов. — Только ты одна… Только…

— Господи, — сказала Ева. — И как тебе еще поручают какие-то дела? Ты же абсолютно ничего не соображаешь. Сколько раз я тебе говорила: это расстегивается спереди!

— Прости, — пробормотал Милов. — Забыл. Но только это…

— Кажется, да, — проговорила она долгое время спустя. — Память у тебя сохранилась. И не только…

— Я только притворяюсь старым, — сказал Милов. — Чтобы ввести противника в заблуждение. А в действительности…

— Я знаю, — сказала она. — Я рада… рада… рада.

— Погоди, — сказал Милов. — То ли еще будет.