Восточный квартал. Повесть о дагестанской девушке

Время от времени клиенты кафе или прохожие парни на улице делали Раисе комплименты, но она никогда не отвечала, и сердце не замирало радостно от того, что ее заметили. В таком сомнамбулическом состоянии провела она практически всю весну.

В мае Мадина-касса и Али поженились. Мадина ушла с работы, и на ее место переместили Патимат, а в напарницы Раисе взяли ее миловидную ровесницу, которую по стечению обстоятельств звали Лейла. Не прошло и пары появлений Раджаба, как Раиса засекла повышенный к нему интерес со стороны новенькой. Время чуть подлечило рану Раисы, и теперь сердце просто тупо ныло при виде его. Но когда она увидела, как покраснела Лейла при шутливо оброненном Раджабом комплименте, все внутри словно взорвалось. Она готова была переступить через остатки своей гордости и снова пойти с ним на бесперспективное сближение, к которому он был всегда готов – лишь бы при случае сообщить новоявленной конкурентке, что место рядом с Раджабом занято. Но потом Раиса вспомнила ту Лейлу. И свое упрямство. И поняла, что если у этой Лейлы нет тормозов, то ничто ее не остановит. Раисе стало интересно, правильно ли она угадала симпатию новенькой. Она стала подсылать ее обслуживать достархан и одновременно старалась сдружиться с ней. В итоге Лейла призналась, что таки да, ей безумно нравится Раджаб.

–Но я не знаю, как с ним познакомиться поближе, – сокрушенно поведала она. – Как думаешь, у него кто-то есть?

–Наверняка есть, – со вздохом подтвердила Раиса. – Но для тебя, я думаю, он освободит местечко. И не беспокойся. Только намекни, и он сам тебя найдет.

–Хочешь сказать, что он бабник? – огорчилась Лейла.

–Еще какой! Так что подумай хорошенько. И еще один совет, если вдруг захочешь иметь с ним дело: до свадьбы ни-ни!

Лейла непонимающе уставилась на Раису, но та не стала вдаваться в подробности. Ее дело – предупредить, а там пусть делает, что хочет.

Наступило лето с его вступительными экзаменами. Не без помощи своих сбережений и тетиных вливаний Раиса поступила в училище. После экзаменов она решила съездить, наконец, в село, навестить маму и братьев, которых не видела целый год. Из кафе Раиса уволилась, не желая смотреть, как развиваются отношения между Лейлой и Раджабом.

После шумной суетной жизни Махачкалы все в селении казалось Раисе заторможенным. Бесконечно сидели друг у друга соседки, лузгая семечки, перемывая друг другу кости. Безработные бездельные парни шатались по улицам. Сойдя с маршрутки Раиса почувствовала, как кровь приливает к ее лицу. Хотя на лбу у нее не было написано, чем она занималась в городе, ей казалось, дотошные старшие братья непременно обо всем догадаются. Ее встретили мама и самый старший брат, Далгат.

–Ты похорошела, – заметила мама. – И похудела. Барият хоть кормила тебя?

–Да, у нее всегда холодильник забит, – отозвалась Раиса. – Просто работа такая напряженная.

–Тебе хоть нравится?

–Я ушла оттуда. Сказала же, как поступлю, сразу уволюсь. И уволилась.

–Ну и хорошо. А то я вся извелась, думая, как ты там. Так у тебя вся в порядке? – мама вновь и новь заглядывала Раисе в глаза.

Раиса отвечала чистым наивным взором, словно она была все та же сельская простушка, год назад покинувшая родной дом. Хотя в душе она уже чувствовала себя прожженной городской львицей. Ей так хотелось поделиться с мамой навалившимся горем, все объяснить и попросить совета и поддержки, но она знала, что мать никогда не простит ей позора. А при взгляде на рослого Далгата с жесткими грубыми чертами лица, словно высеченными из мрамора, ей становилось по-настоящему страшно. Далгат, хоть и не был поборником ислама, от современных веяний тоже был весьма далек. Он больше других не одобрял поездку Раисы в Махачкалу и всю затею с образованием. Раиса не сомневалась, что если откроется правда, он придушит ее собственными руками и слезы не проронит.

От остановки маршрутки на центральной площади села они поднялись на один из холмов, среди которых находилось их село. Горами их назвать язык не поворачивался. Там, на узкой улочке среди разношерстных домиков приютился и их одноэтажный дом. Раиса заметила новые железные ворота, сменившие их деревянную калитку. Внутри же дома ничего не изменилось, а в комнате Раисы все вещи располагались точно на тех местах, где она их оставила, уезжая. Едва Раиса успела умыться и переодеться с дороги, как мать позвала ее на кухню пить чай.

Заварив в чайник сбор каких-то трав, она вытащила из холодильника домашнюю халву и розетки с разными видами прошлогоднего варенья, потом спохватилась:

–Ой, что это я! Может тебе суп налить? Картошка есть вареная.

–Нет, мам, чай сойдет, – Раиса уселась перед невысоким простым столиком, застеленным клеенкой, на табуретку, выструганную когда-то ее отцом. Родная обстановка действовала успокаивающе. Мать разлила по стаканам чай и уселась напротив дочери.

–Ну, рассказывай! Почему ты отказала Гамиду? Знаешь, у нас в селе любят чесать языками. А ты со своей Махачкалой дала соседкам лишний повод. А уж после твоего отказа…