Восточный плен. Князь

Мужчина растянулся на шелковом покрывале постели, заложив руки под голову, и стал наблюдать. Лишь заслышав шум приближающихся шагов, он отвёл свой хищный взор от девушки. Она медленно разоблачалась – каждое движение сопровождалось неловкостью, и казалось, было сковано страхом. Это безумно забавляло и веселило Азиса, но не возбуждало и как мужчину оставляло равнодушным. Даже вид ее обнаженного тела не вызывал его интереса, но как только он уловил звук приближающихся шагов, в нем все превратилось в одно сплошное возбуждение. Одна лишь мысль о том, как его неверная жена отреагирует на его задумку, приводила Азиса в неописуемый восторг, он буквально трепетал от предвкушения.

Невольница резко выпрямилась, когда двери в спальню хозяина решительно распахнулись, ее юное тело задрожало, а глаза лихорадочно заблестели в сиянии свечей.

Первая Кадын неспешно вошла в комнату, и ее недоуменный взгляд остановился на застывшей в растерянности девушке.

Что-то сродни жалости промелькнуло во взгляде Сетеней.

«Как отвратительно, что этот ребенок совсем не знал детства, а ее обучение тайнам обольщения началось едва ли не с колыбели», – подумалось ей. Как же она ненавидела эту страну с ее варварскими обычаями. Но более всего Сетеней презирала того, кто сейчас с восторженным любопытством и сладострастием глядел на нее.

Усмирив гнев и отчаяние, женщина сделала глубокий вдох. Она не предоставит своему ненавистному мужу удовольствия шокировать и испугать ее своими извращенными желаниями.

– Ты звал меня? – только и произнесла она.

– Подойди сюда, – велел Азис.

Сетеней, как никто другой, знала, что более всего возбуждало и радовало, а что раздражало и злило ее супруга.

Она грациозно направилась к нему, зазывно покачивая бедрами, по ходу скидывая с себя всю одежду.

Сетеней плавно опустилась на колени, и ее губы растянула призывная улыбка. Женщина распустила свои великолепные волосы и бросила быстрый взгляд на дрожащую в углу девушку.

Девчонка оказалась не столь глупа, как вначале подумалось Сетеней. Быстро смекнув, что к чему, она в точности, как ее негласная наставница, расправила плечи и направилась к кровати своего хозяина с манкой улыбкой блудницы.

Абдул-Азис гневно поджал губы, но поднялся и позволил им раздеть себя. Оставшись обнаженным, он, к своей досаде, понял, что в нем нет желания. И уже ничто не способно его вернуть!

– Ах ты дрянь! – вскрикнул он, отмахнув звонкую пощечину Сетеней.

Упав на мягкий ковер, женщина глубоко рассмеялась.

Молодая наложница вскрикнула и, прижав руки к груди, поспешно отпрянула от разгневанного хозяина.

– Если ты еще хоть раз пискнешь, – тихо и угрожающе точно прошипела ей Сетеней, – он нас замучает до смерти!

Девушка поспешно кивнула и, преодолев свой страх, помогла Сетеней подняться.

– Ты нарочно это делаешь, тварь? – продолжал неистово орать Азис.

Сорвав с постели покрывало, он обернулся в прохладный шелк. Это хоть как-то должно было остудить его гнев. В эту секунду он был способен убить непокорную Кадын, но он не мог себе этого позволить; его любовь к ней была столь же сильна, как и его ненависть.

Решительным шагом обогнув кровать, Азис сорвал со стены кожаный кнут.

– Сейчас ты увидишь, малолетняя дрянь, что бывает с теми, кто мне перечит.

В одно мгновение девушка отползла от Сетеней в дальний угол и, всхлипывая, залилась слезами.

Не медля, Азис замахнулся над замершей Сетеней. Казалось, ужас сковал ее тело, но она успела поднять на него полный ненависти взгляд. Это заставило мужчину замедлить свою расправу. Еще какое-то мгновение он смотрел в глаза любимой и ненавистной женщины, а затем, сам того не желая, услышал над своим ухом рассекающий свист кнута.

Сетеней вскрикнула, точно раненая птица, и в это мгновение двери в спальню вновь распахнулись и глаза женщины встретились с потемневшим от гнева взглядом Льва.

Влад стоял молча, изо всех сил сжимая позолоченные створки дверей. Он смотрел в глаза Сетеней и видел в них мольбу. Но женщина безмолвно молила его не о своем спасении – ее взгляд призывал Влада держать себя в руках. И он помнил о том, что превыше всего было для этой женщины. Он помнил о своем обещании ей. Его необдуманный порыв мог стоить им их жизней, а главное, он мог поставить крест на судьбе и благополучии маленькой дочери Сетеней.

– Как ты посмел?! – в ту же секунду взревел Абдул-Азис.

Сделав глубокий вдох, Влад сжал зубы и, склонившись в почтении, произнес:

– Срочные известия из дворца Долмабахче, мой повелитель. Тридцать первый султан Османской империи, ваш старший брат – Абдул-Меджид, да примет Аллах его в своих чертогах, скончался пару часов назад.

Звенящая тишина накрыла каждого, кто пребывал в комнате, где прозвучали эти слова: тихие слезы катились по прекрасному лицу Сетеней; молодая наложница прекратила свои всхлипы и опустилась на колени перед новым повелителем империи, а он сам – новоиспеченный султан – замер, стараясь не дышать. Неистовая, лучезарная, точно у ребенка, улыбка озарила его лицо.