Восточный проект

— Настоящая игра только началась, — ответил генерал. — Спокойно, свояк, береги нервы, они тебе еще понадобятся, если он докопается. Но не думаю, хотя чую, что пора их притормаживать. Надо будет с ребятками посоветоваться.

— Смотри, не упусти время.

— Да что ты привязался со своим временем?! — почти рявкнул Митрофанов, но, оглянувшись, притих.

Ибо как раз в этот момент из двери кабинета вышел Турецкий и быстро направился к ним. Подошел, улыбнулся и поднял лежавшую на полу, возле ножки кресла, в которое ему никто так и не предложил сесть, свою небольшую черную сумочку. Закинул ремешок на плечо и опять радостно улыбнулся:

— Бланки протокола забыл. — Он ладонью похлопал по черной коже и добавил: — Вы не волнуйтесь, я надолго губернатора не задержу, чистая формальность, сами знаете.

И ушел. А они замерли, глядя в глаза друг другу.

— Ты про что говорил? — тихо спросил Митрофанов.

— Я не думаю, чтобы он писал, — ответил Смуров, — но ты постарайся проверить. Они в одноместных поселились, слышал?

— Знаю, это они нарочно, демократы хреновы… У меня не соскочат, — уверенно ответил генерал.

Глава третья Трус в карты не играет

1

Рабочий день на лесопункте был в самом разгаре, народ занят на производстве, и отрывать нужных свидетелей от дела Грязнов не хотел. Вот закончат, явятся домой, тогда и можно будет подойти, поговорить по душам. И без посторонних свидетелей.

Но без посторонних, скоро понял Вячеслав Иванович, никак не получится. За прошедшую почти неделю слухи о падении самолета в районе полигона, о взрывах и о ночных полетах неизвестного «МиГа» превратились в факт, о котором уже знало практически все взрослое население Рассвета. Сюда не раз заезжала по пути из города московская аварийная комиссия, прежде чем ехать дальше, к месту падения, здесь неоднократно бывали менты и следователи из Белоярска, по ночам приезжали еще какие-то люди в камуфляже, и от всей этой бестолковой толкотни привычные к размеренной жизни и работе жители поселка уже устали.

Нет, оно, конечно, понятно, что там люди погибли, самолет сгорел, но это — ваша работа? Вот вы ею и занимайтесь, чего других от дела отрывать?

Подобного мнения придерживался и участковый инспектор Данин. Уж он-то, кажется, честно и профессионально сделал свое дело, а чем кончилось? Эх, лучше не вспоминать…

С таким настроением встретил он и милицейского генерала, прибывшего в Рассвет, причем вел далеко не новый японский джип «мицубиси» неприметного серого цвета он сам. А черноволосая, смугловатая спутница его, с капитанскими погонами на милицейской форме, ладно подогнанной по ее завидной фигуре, сразу показалась Брониславу Ивановичу ну просто верхом совершенства, можно сказать, неземной красавицей, сошедшей с цветной картинки — иллюстрации из яркой брошюры про курсы повышения квалификации работников милиции при Омской высшей школе МВД, куда мечтал поступить старший лейтенант Данин.

Вячеслав Иванович из рассказа Симагина уже знал, что местный участковый полностью в курсе события, ибо появился «на яме» первым. Не считая неизвестных пока пассажиров двух военных джипов. Об этом подполковнику говорил его оперативник Расул Гуляев. Однако, как стало известно позже, следователь Харченко, записав самым подробным образом показания Данина, к делу их не приобщил, будто их вовсе и не было. Причину сокрытия еще предстоит выяснить, но не это сейчас главное. Основной же задачей было собрать максимально полно показания всех свидетелей заново, убедить их в том, что это чрезвычайно важно, и одновременно постараться выяснить, по какой причине все они, дав показания при первом расследовании, затем категорически отказались от своих слов, аргументируя тем, что им «показалось так», а на самом деле, наверное, все выглядело иначе. И даже гроза в ту ночь была взаправдашняя. Так что их заставило? Или, возможно, кто? И надо их также убедить в том, что им не может ничего грозить за правду, что сделать гораздо сложнее. А путь здесь только один: поймать тех, кто им угрожал. Знают ведь наверняка, но вот скажут ли? И первый из них — старлей Броня Данин, с него начнется…

Галя видела по глазам молодого участкового, что произвела на него неотразимое впечатление, гораздо большее, чем даже генерал, лично приехавший сюда, к нему, из далекой Москвы. Прав был Вячеслав Иванович, когда в гостинице, перед отъездом, велел Романовой надеть форму. Она возражала, хотела быть незаметной, так для дела полезней. Но Грязнов довольно веско ей возразил, заявив, что это в городе она может ходить в чем угодно, а в таежном поселке люди должны увидеть в ней власть. Причем очень симпатичную, добавил он со своей нахальной усмешкой, от которой Галя всегда смущалась и безудержно краснела. А Вячеслав Иванович радовался и хохотал. Как и в этот раз.