Восточный цикл. Книги 1-7

— Один фрегат из английской эскадры коммодора Дэнси высадил десант на остров Белль-Иль, возле Ле-Пале. Пока команда находилась на берегу, подошел небольшой бриг под английским флагом, стал борт о борт с фрегатом и захватил его. На обоих кораблях подняли французские флаги, и бриг ушел вместе с захваченным фрегатом. На другое утро этот самый фрегат, ведя за собой, словно пленника, бриг с нидерландским флагом, лихо подошел к английской эскадре, крейсирующей у Бреста. На мачте его гордо реял «Юнион Джек»[450], и все капитаны, опознавшие фрегат, решили, что он прислан коммодором Дэнси с пакетом к командиру эскадры и по пути захватил «голландца» с грузом для Франции.

А дальше происходит вот что. Фрегат, как положено, дает салют, и все корабли эскадры отвечают. Он подходит к флагману и проводит маневр, будто собирается лечь в дрейф. И вдруг английский флаг ползет вниз, а на мачту взбирается французский. То же и на бриге. Оба корабля выпаливают всем бортом по гигантскому корпусу английского флагмана — линейного корабля со ста двадцатью пушками, мигом набирают ход и благополучно уходят к Ле-Гуле, под защиту береговых батарей. Англичане, разумеется, бросились в погоню, но, попав под огонь батарей, вынуждены были отвернуть.

Глаза императора сияли.

— Что за геройская схватка! Просто не верится!

— Сир, я рассказываю о реальном событии.

— Однажды я и сам был свидетелем подобной отважной эскапады. Один молодой моряк захватил английский корабль и прошел на нем, совершенно не таясь, сквозь весь флот адмирала Худа. Этого человека зовут Робер Сюркуф. А как зовут вашего капитана?

— Вы уже назвали его, ваше величество.

— Надо попытаться разыскать этого Сюркуфа и дать ему пока что линейный корабль, а потом и эскадру.

— Я благодарю ваше величество от его имени. Он доставил нам не только взятый с боя фрегат, но и донесения, письма и деньги с Иль-де-Франса[451] и Бурбона[452]. Губернатор Иль-де-Франса сообщает, что, находись этот молодой бретонец на своем настоящем месте, он мог бы стать для англичан подлинной грозой.

— Как, вы знаете его?

— Извините, сир! Я позабыл сказать, что он вчера просил меня об аудиенции, которую я обещал ему сегодня. Он здесь, чтобы ходатайствовать о процессе против губернатора Иль-де-Франса, который отказывается выплатить его долю за несколько призов. Около полутора миллиона франков.

— Он выиграет этот процесс?

— Не сомневаюсь ни на минуту.

— Нельзя ли мне как бы случайно увидеть этого Сюркуфа?

— Прикажите, сир, на какое время я должен назначить встречу?

— На одиннадцать часов утра. Позаботьтесь и о том, чтобы он был точен. Как обстоят дела с его долей за последний фрегат?

— Мои люди уже занимаются оценкой корабля.

— Можно обойтись и без этого. Я сам вознагражу Сюркуфа.

В предместье Пуассонье была гостиница, хозяин которой, как было известно, предпочитал иметь дела только с солидными гостями. Это был дядюшка Кардитон. Любому, кто соглашался его слушать, старик с удовольствием рассказывал, что прежде владел таверной в Тулоне, однако с помощью знаменитого капитана Сюркуфа столько преуспел в своих делах, что смог перебраться в Париж и купить эту красивую гостиницу.

Со вчерашнего дня дядюшка Кардитон пребывал в приподнятом настроении: у него остановился Робер Сюркуф, и не один, а вместе со своим лейтенантом Бертом Эрвийяром, парусным мастером Хольмерсом и еще с несколькими людьми с «Сокола».

Когда капитан вернулся с прогулки, хозяин подал ему письмо на роскошной хрустальной тарелке, ибо полагал, что с письмом министра следует обходиться иначе, чем со всякими обычными бумагами. Сюркуф вскрыл пакет и нашел в нем приглашение прибыть завтра к морскому министру точно в половине одиннадцатого.

Министр принял его весьма любезно.

— Я позволил себе пригласить вас сегодня не для того, — начал министр, — чтобы обсуждать ваши дела, а затем, чтобы посоветоваться с вами о некоторых навигационных проблемах, касающихся плавания в почитаемых вами районах Мирового океана.

Затем он вытащил несколько карт, между обоими моряками завязалась оживленная беседа, и министр не скрывал своего интереса к молодому моряку.

Внезапно отворилась дверь, и слуга доложил о прибытии императора, который тут же вошел в кабинет.

— Ваше превосходительство, — сказал Наполеон, — я приехал лично, чтобы решить один очень важный вопрос. Ах! — прервал он себя. — Вы заняты?

— Я уже закончил и весь к вашим услугам, сир.

Император впился глазами в Сюркуфа, стараясь угадать, какое впечатление произвело на того внезапное появление французского вождя. Бонапарт полагал, что капитан придет в замешательство, однако ошибся: тот и бровью не повел, только отступил с глубоким поклоном в сторону и устремил взор на министра, ожидая слов прощания.

— Капитан Сюркуф, ваше величество, — представил его министр.

— Капитан? — холодно спросил Наполеон и резким голосом, будто собираясь объявить выговор, добавил: — Кто произвел его в капитаны?