Восточный ветер

Они спустились вниз и вышли из дома. Караев впервые увидел Минкявичуса. Он помнил его по фотографиям в личном деле, но теперь впервые увидел рядом с собой. Интеллигентное лицо, немного вытянутый подбородок, узкий нос, крупные карие глаза, очки, делавшие его похожим на университетского профессора. Минкявичус внимательно посмотрел на гостя. Он не спешил подавать ему руку.

– Добрый день, – Линда еще раз поцеловалась с Элиной и обернулась к своему мужу.

– Разве ты не узнал Элину? Ты помнишь, как они жили во Флоренции, когда ее первый супруг работал в нашей галерее? Неужели не помнишь?

– Конечно, помню, – Минкявичус говорил по-итальянски с сильным акцентом. Он обнял Элину, но его холодные глаза внимательно смотрели на Тимура.

– А это ее второй супруг, – показала Линда на стоявшего рядом Караева.

Минкявичус отстранился от Элины и наконец протянул руку.

– Добрый день. Очень приятно.

– Мне тоже, – сумел выдавить из себя Тимур и даже пожать протянутую руку. Они едва дотронулись друг до друга, словно чувствуя физическое неприятие. И сразу отдернули руки.

– Идемте ко мне в погреб, – предложил Козимо, – я сейчас достану несколько старых бутылок кьянти, и вы сумеете их продегустировать.

– У нас есть традиции, – резонно возразила Джулианелла, – нужно осмотреть крайнюю комнату на первом этаже. Там огромный камин, который находится в разобранном состоянии. И нам нужно его осмотреть, чтобы решить, как быть дальше. А уже потом мы сядем за обед. И ты достанешь свое вино.

– Договорились, – Козимо взмахнул рукой, – пойдемте за мной. Я покажу вам камин, и мы сможем поспорить, как его восстанавливать.

Все двинулись следом за хозяином дома. Тимур чуть отстал, оказавшись рядом с Лучано. Тот улыбался.

– Сейчас нам предложат бесплатно проработать в этом доме целые сутки. Или двое, – сказал он Караеву, – но вы не беспокойтесь. Это прекрасный отдых. Вы приезжаете сюда на два дня. Пьете кьянти из погребов Козимо, отдыхаете в этом чудесном месте и иногда делаете вид, что помогаете кому-то из хозяев. Например, своими советами или переносом скамьи из одной комнаты в другую. Потом вы плотно обедаете, ужинаете, пьете, завтракаете, снова обедаете, снова ужинаете, снова пьете и уезжаете. Труд здесь не обязателен. Можно «проработать» два дня и ничего не сделать. У некоторых хватает совести сюда больше не приезжать. Некоторые ездят несколько раз. Затем хватают кисти и начинают работать. Или привозят с собой бригаду мастеров и дают им задание на целый день. Но это по желанию.

– Теперь я понял, почему этот дом восстанавливается столько лет, – усмехнулся Караев, – такими темпами они закончает его ремонт к концу века.

– Боюсь, что нет, – возразил Лучано, с трудом сохраняя серьезное выражение лица, – вы не учитываете, что у каждого гостя есть свой вкус и своя бригада мастеров. Переделки в доме могут длиться до бесконечности.

– Тогда да, – согласился Тимур, – лет двести. Если до этого не закончится вино из погребов Козимо.

– Не закончится, – успокоил его Лучано, – там больше двух тысяч бутылок. Погреб тоже достался ему по наследству, и если бы не Джулианелла, он бы давно испортил свою печень.

Они вошли в большую крайнюю комнату, и Козимо начал показывать на разобранный камин, объясняя свой замысел. Караев почувствовал на себе чей-то взгляд и обернулся. На него пристально смотрел Йозас Минкявичус. Тимур отвернулся. И почувствовал, как Минкявичус осторожно дотронулся до него.

– Вам интересно? – спросил он по-русски.

– Не очень, – признался Караев.

– Тогда выйдем в другую комнату, – предложил Минкявичус.

Они вышли. Тимур успел увидеть, как повернулся в их сторону Лучано и улыбнулся.

– Вы из Москвы? – уточнил Минкявичус, доставая сигареты и предлагая их своему собеседнику. Караев отрицательно покачал головой. Минкявичус достал сигарету и щелкнул зажигалкой.

– Извините, – сказал Тимур, – я не курю. А приехали мы действительно из Москвы.

– Я думал, что Элина с мужем жили в Санкт-Петербурге.

– Верно. Но Элина решила открыть филиал своей дизайнерской фирмы в Москве и переехала туда. У ее подруги мы и познакомились. Ее подруга была женой моего товарища, – он не стал уточнять, что подруга уже стала вдовой, а его товарищ был похоронен.

Минкявичус выпустил струю дыма.

– У вас странная фамилия, – по-русски он говорил с характерным литовским акцентом.

– Ничего странного, – улыбнулся Тимур, – обычная фамилия. Я из Баку. Хотя вы слышали мою фамилию и имя еще в детстве, но не обращали внимания.

– В каком смысле? Мы разве знакомы? Вы жили в Вильнюсе?

– Нет. Конечно, нет. Просто мы с вами примерно одного возраста, а значит, вы росли уже в Советском Союзе. Мне сказали, что вы родились в Вильнюсе.

– Верно. И где я должен был слышать ваше имя?

– В книге, – улыбнулся Караев, – была такая хорошая книга «Тимур и его команда» Аркадия Гайдара. Там был герой-пионер. Теперь вспомнили?

– Конечно, вспомнил. Я читал эту книгу. И фильм хорошо помню. Старый черно-белый фильм.

– Как звали героя книги?

– Тимур. Теперь я понял. Вас назвали в его честь. А при чем тут ваша фамилия?