Восточный ветер

– Вы невнимательно читали. Фамилия Тимура в книге была Караев. Я с ним полный тезка. Тимур Караев. Хотя имя и фамилия не русские, а скорее азербайджанские.

– Не помню, – честно признался Минкявичус, – такие подробности уже не помню. А чем вы занимаетесь в Москве?

– Преподаю историю.

– В институте?

– В частном колледже, – уклонился от прямого ответа Тимур. Он понимал, что его могут спросить название института.

– Хорошо зарабатываете?

– Нормально. В Москве сейчас можно работать и зарабатывать.

– Я слышал, – кивнул Минкявичус, выпуская струю дыма, – и давно вы знакомы с Элиной?

– Достаточно давно, если решили пожениться, – он сказал только половину правды. Они действительно хотели пожениться. Но Минкявичусу не следовало знать, что знакомы они совсем недавно. Иначе он заподозрит неладное.

К ним заглянул Лучано. Улыбнулся.

– Козимо считает, что нужно сломать старый камин и построить новый. Женщины ему оппонируют. Вы не хотите принять участие в этом споре?

– Только не я, – ответил Минкявичус.

– Я плохо в этом разбираюсь, – признался Караев.

Лучано вышел из комнаты.

– Вы впервые приехали сюда? – спросил Минкявичус.

– Второй раз. Но Элина знает город так хорошо, что мне иногда кажется, что в первый.

– Красивый город, – согласился Минкявичус, – и вы надолго приехали?

– На неделю. Или на две. Пока точно не решили. Посмотрим…

– Зарплата профессора в частном коллежде позволяет вам жить в хорошем отеле Флоренции целых две недели? – уточнил Минкявичус.

– Не только зарплата, – ответил Караев, чувствуя подвох в вопросе своего собеседника, – у меня есть гонорары за выступления в других институтах, за научные статьи, книги. Одну из моих книг перевели даже на немецкий. Если хотите, я ее вам пришлю, – он блефовал по-крупному, иначе его собеседник мог его раскусить.

– Почему мне и на немецком? – в каждом вопросе был подвох.

– Элина говорила, что вы гражданин Германии. И вчера ваша супруга тоже сказала, что вы литовец и гражданин Германии.

– Верно. Но я не читаю на немецком, – Минкявичус сказал эту фразу, глядя в глаза Караева. Если бы тот дернулся или отвел глаза, все было бы ясно. Но Тимур равнодушно смотрел на своего собеседника. Он точно знал, что Минкявичус блестяще владеет немецким языком. И вместе с ним итальянским и английским. В Первом Главном Управлении КГБ СССР, где работал Минкявичус, его просто не послали бы офицером в Германию, если бы он не знал в совершенстве немецкй язык.

– Тогда я пришлю вам мою книгу на русском, – предложил Караев, – если вам будет интересно.

– Очень, – кивнул Минкявичус, – очень интересно. И вы всегда преподавали историю?

– Не только историю. Еще и обществоведение. Историю КПСС, историю СССР, историю зарубежных стран.

– Чтобы преподавать историю КПСС, нужно быть коммунистом, – остановил его усмехнувшийся Минкявичус.

Тимур замер. Затем изумленно взглянул на своего собеседника. Нужно разыграть удивление и легкое пренебрежение. Снисходительность. Но не переигрывать.

– Я начинаю думать, что вы никогда не жили в бывшем СССР. Вы уехали в Германию еще маленьким мальчиком?

– Нет. Уже взрослым человеком. А почему такой вопрос?

– В СССР все должны были вступать в партию. Иначе вы бы не сделали никакой карьеры. Не только преподаватели истории партии, но и любые руководители всех рангов. Даже руководитель конторы, вывозящей мусор. Разве вы об этом не помните? В Советском Союзе было восемнадцать с лишним миллионов коммунистов. По-моему, более чем достаточно. И конечно, я был членом партии.

– Потом вышли? Или публично сожгли свой партбилет?

Он не должен играть в поддавки.

– Не сжег и не вышел, – ответил Караев, – вы меня спутали с известным театральным режиссером, который сжег свой партийный билет в прямом эфире. Ему казалось, что так будет эффектно. Партийный билет у меня до сих пор дома, но в партии я более не состою.

– По-крайней мере честно, – кивнул Минкявичус.

– А зачем лгать. И потом отказ от своего прошлого – это всегда некая трагедия. Словно стираешь часть своей жизни ластиком. Кому это нужно? Глупо и обидно.

Минкявичус бросил на землю окурок и раздавил его. Взглянул на Караева.

– Вы правы. Так глупо забывать о своей прошлой жизни. У вас есть дети? Вы были женаты?

– Да, у меня сын. Мы развелись давно с его матерью. Он примерно такого же возраста, как и сын Элины.

– Значит, когда вы соединитесь, у вас будет двое мальчиков, – криво усмехнулся Минкявичус, – большая семья, господин Караев.

– Сначала нам нужно пожениться.

– Она уже развелась?

– Пока нет. Но находится в стадии оформления.

– Прекрасно. Остается только вам позавидовать.