Восток — дело тонкое: Исповедь разведчика

С Туполевым Шура был действительно в добрых отношениях, неоднократно встречался с ним, в том числе и в рабочей обстановке. Не случайно в деле находился протокол очной ставки между ним и Туполевым. Андрей Николаевич все категорически отрицал, в том числе и причастность Фрадкина к выдаче иностранцам каких-либо секретов. По той простой причине, что Александр Ефимович просто не мог ничего знать, поскольку сам Туполев ничего такого, что составляет военную тайну, ему не сообщал. Можно себе только представить, какого мужества требовалось от генерального конструктора, чтобы произносить это «нет». Видимо, очная ставка с Туполевым оказалась для Шуры решающей. На состоявшемся после нее очередном допросе он на все вопросы следователя стал отвечать «нет».

Наконец еще один документ. Это — справка, полученная Военной коллегией Верховного суда СССР на ее запрос в связи с полной реабилитацией Фрадкина А. Е. Было это в 1954 или 1955 году. Справка подписана кем-то из начальства то ли Министерства обороны, то ли Генштаба, то ли непосредственно ГРУ. К сожалению, точно не помню.

В справке черным по белому написано, что Фрадкин А. Е. долгие годы с пользой для дела, плодотворно работал разведчиком в системе ГРУ. И самое интересное: те два француза, что якобы его завербовали, на самом деле были надежным источником информации нашего разведчика.

Кстати, в полученном нами документе о реабилитации А. Е. Фрадкина было сказано, что он умер в заключении от болезни в 1939 году. И снова, как видите, вранье.

Совсем недавно я познакомился с полученной из ГРУ справкой о службе Фрадкина А. Е. в этой организации. Содержательная часть справки состоит всего из трех строк. Вот они: «Фрадкин Александр Ефимович проходил службу в ГРУ ГШ только в период с марта 1936 года по октябрь

1937 года, после чего был уволен из рядов РККА». И все.

А мне бы хотелось услышать хотя бы несколько добрых слов о моем трагически погибшем дяде. Думаю, даже из чисто прагматических соображений это имело бы смысл. Надеюсь, ГРУ в ближайшем будущем сподобится опубликовать солидный труд под таким примерно названием: «Так работала советская военная разведка». И в нем найдется место для человека, о котором я написал.

В нашем доме висит портрет Шуры в военной форме — на гимнастерке петлицы с двумя ромбами. Каждый приходящий к нам новый человек непременно спрашивает: «Что это за человек с таким мужественным, красивым лицом?»

Для меня Александр Ефимович Фрадкин, мой Шура, как был «моим вождем», моим кумиром, так и останется навсегда».

Естественно, эта глава лишь одна страничка из великой летописи о советских разведчиках — людях высочайшего гражданского долга, мужества, профессионализма. Уверен, что с годами эта летопись будет пополняться, и мы узнаем еще множество имен героев разведчиков и поклонимся их подвигу.

Глава без названия

В последние годы работы в разведке я совершил несколько командировок в дружественные нам в то время страны — снова в Афганистан, в Ливию и на остров Свободы — Кубу. Все эти поездки оставили в моем сердце определенный след и воспринимались по-разному.

Афганистан ко времени моего повторного появления там заметно изменился. Обстановка медленно стабилизировалась, у людей появилась уверенность в себе, в правоте своего дела. Президентом Афганистана уже был Наджибула. Афганцы по-деловому готовились к самостоятельной борьбе за выживание в преддверии вывода советских войск и всего советнического аппарата из страны. Они, естественно, нервничали, как у них получится жизнь без поддержки и нашей всесторонней помощи, но паники не было. Было, как я успел разглядеть, твердое желание выдержать новые испытания судьбы.

Я встречался с руководителями спецслужб среднего звена, было их десять — двенадцать человек. Они сами обеспечивали конспиративность и безопасность наших встреч, действовали без поддержки советских представителей в Кабуле. Жил я на конспиративной квартире, встречи проводились на отдельной вилле, расположенной в тихом, спокойном районе столицы. Беседы наши длились весь день и прерывались только на ночь, чтобы отдохнуть. Мои слушатели были образованными, культурными и пытливыми офицерами, чувствовалось, что они хотели получить от меня как можно больше знаний, не упуская ни одного слова. Переводчиком выступал их коллега, свободно владевший русским языком.

Я не исключал, что среди моих коллег по оружию были и сторонники противной Наджибу стороны. Но это уже было на совести тех, кто собрал команду и организовал нашу встречу. Инициатива, я знал, исходила от самого Наджиба. Я только иногда, да и то по ночам, когда не спалось, удивлялся, что нет попыток выкрасть меня и вывезти к душманам. Но на этот случай мне в представительстве КГБ в Кабуле дали пистолет, в расчете на то, что живым я не попаду в плен.

Так продолжалось два месяца, и по окончании своих «задушевных» бесед я благополучно вернулся в Союз.