Восток в огне (ЛП)

Когда атака Сасанидов провалилась, они полностью покинули поле боя. Они утащили за пределы досягаемости свои осадные щиты и баллисты, а также самых удачливых из своих раненых. На следующий день они остались в лагере, предавшись своему трауру; высокая, дикая музыка и вопли, варварские для западных ушей. Затем, немного успокоив свое горе, они снова взялись за осаду.

Уцелевшая осадная башня, самая южная из крепостей, которая провалилась сквозь крышу подземной гробницы, была доставлена обратно в лагерь Сасанидов, где ее быстро разобрали. Большая часть его бревен была повторно использована для строительства очень большого навеса на колесах; то, что легионеры называли "черепахой". Багой был счастлив рассказать всем, кого она приютит – самого прославленного Хосро-Шапура, могучий таран, который разрушил двойные стены города Хатра. В течение пятнадцати лет, прошедших с того славного дня, Хосро-Шапур отдыхал, посвятив себя богу.

Теперь Мазда внушил Царю Царей мысль вновь пустить в ход свой таран, чтобы вновь явить миру его удаль. Его перевезли по частям и теперь его собирали заново, чтобы подвесить на мощных цепях под черепахой. Ничто, искренне заверил Багой своих слушателей, ничто, ни ворота, ни стена, не сможет противостоять этому.

Тринадцать дней прошло с момента нападения, и теперь все это должно было повториться. Баллиста посмотрел на приземистую форму черепахи, под которой укрывался Хосро-Шапур. Он задавался вопросом, достаточно ли он сделал, чтобы отразить эту угрозу. Конечно, он сделал все, что мог, чтобы восполнить потери. Два солдата были переведены в эквиты-сингуляры из турмы XX Пальмирской во главе с Антиохом на северной стене. Десять легионеров IIII Скифского присоединились к баллистария Мамурры из центурия Луция Фабия у Порта Аквариа на восточной стене. Баллиста заметил, что одним из сменщиков, появившихся на зубчатых стенах Пальмирских ворот, был Кастриций, легионер, который нашел тело Скрибония Муциана. Четырем сотням человек из числа бойцов Ярхая было приказано занять свои места на стене пустыни. Баллиста внес дополнительные уточнения: 300 из них должны были быть обученными наемниками и только 100 недавно набранными новобранцами; защитник каравана должен был лично вести своих людей; Батшиба не должна появляться на боевой галерее. (Баллиста отложил, чтобы обдумать позже, когда будет время, странное новоявленное нежелание сражаться со стороны Ярхая)

Новые договоренности означали, что западная стена была почти так же хорошо укомплектована, как и до штурма. Однако это означало, что каждую из других стен защищали всего 200 наемников при поддержке небольшого числа римских солдат и, в случае востока и юга, толпы новобранцев. Баллиста знал, что по мере продолжения осады и увеличения потерь он будет вынужден все больше и больше полагаться на местных. Эта мысль не была обнадеживающей.

На другой стороне равнины Драфш-и-Кавьян, боевое знамя дома Сасана, вспыхнуло красным, желтым, фиолетовым в лучах раннего утреннего солнца, когда оно двигалось к большому тарану. За ним последовала ставшая уже такой знакомой фигура на белом коне. Когда прибыл Шапур, маги начали жертвоприношение. Баллиста с облегчением увидел, что, несмотря на их репутацию некромантов, в ней не было людей. Римских пленников не было видно.

Две баллисты защитников были выведены из строя во время штурма. Одна была отремонтирована, другая заменен из арсенала. Мамурра хорошо поработал. Три вражеских артиллерийских орудия были подбиты; два на подходе, одно во время отступления. Было видно, что они тоже были заменены. Но больше ничего построено не было. Жесткая политика "выжженной земли" Баллисты приносила некоторые плоды. На многие мили вокруг не было леса. Если бы Сасаниды хотели построить больше осадных машин, им пришлось бы доставлять материалы издалека. Баллиста была достаточно оптимистичен в отношении артиллерии; у него все еще было двадцать пять орудий на западной стене против двадцати у персов.

Сопровождаемый развевающимся на ветру Драфш-и-Кавьяном, Шапур подъехал к возвышенному трибуналу, где занял свое место на троне, сверкающем драгоценными металлами и камнями. За троном маячила устрашающая морщинистая масса его десяти слонов. Впереди шли Бессмертные под командованием Пероза Длинного Меча, и Джан-Аваспер, "те, кто жертвует собой", во главе с Мариадом.

Баллиста не удивился, что Шапур до сих пор не пытался использовать своего ручного претендента на римский трон, чтобы подорвать лояльность защитников Арета. Кто станет преследовать бывшего члена городского совета, ставшего разбойником, а затем предателем, как Мариад? Это было так же маловероятно, как если бы кто-то пытался облечь в пурпур воина-варвара, такого как сам Баллиста.