Восток – Запад

– Отговорись секретностью. Скажи, что не можешь об этом болтать или же что на эту тему ты имеешь право беседовать только с графом.

Она поправила ему пояс, стряхнула невидимую пылинку с рукава и, отступив на шаг, смерила его критическим взглядом:

– Сойдет. Хотя, на самом деле, я рассчитываю на то, что никто не примется тебя пытать. Это старое дворянство и множество нуворишей, которым хочется за таковое сойти. Никто из них не снизойдет до разговора с неизвестным моряком, пусть бы тот командовал и целым флотом галер. Стой где-нибудь под стеной, не бросайся в глаза, не возникай на дороге у остальных. И на этот раз, – поджала она губы, – принеси с собой кошель. Если не получится по-другому, подбросим его графу с соответствующим письмом. Нет, молчи. Я и так крепко рискую. Не заставляй меня подставляться сильнее, если сам не можешь выдумать лучший план приблизиться к сек-Гресу. Или у тебя есть план?

Плана у него не было. Оставалось лишь сделать вдох поглубже и прыгнуть меж акул.

* * *

Главное поместье графа находилось посредине Аусерии, старейшего из районов Высокого города и вообще, как вежливо и мимоходом пояснила баронесса, старейшего района Понкее-Лаа. Здесь был стержень, сердце мегаполиса, который вырос на берегу Эльхарана более тысячи лет назад.

– Некоторые из этих стен помнят времена, когда меекханцы обитали в норах, выкопанных в земле, питаясь червяками и сырыми корнями, – обронила она по дороге на место.

У вора в голове ворочалась мысль, что Старый Меекхан – настолько же стар, если не древнее, но он предпочел промолчать. Да он и вообще почти не обращал внимания на то, что Дарвения Левендер говорит ему, ибо чувствовал равнодушное холодное спокойствие, которое всегда охватывало его в мгновения, когда приходилось реализовывать некие планы, а отступать становилось уже поздно. Ему казалось, что он слышит каждый звук, что видит все с небывалой четкостью, что ощущает самые слабые запахи. И все же он находился словно внутри пустого кокона, отделяющего его от мира. Готовился к тому, что должны были принести вечер и ночь.

Началось все, пожалуй, совершенно обычно. «Пожалуй» – потому что Альтсин понятия не имел, как такие приемы начинаются. Сперва он наскоро и скомканно был представлен графу, который в ответ на отработанный поклон вежливо кивнул ему, после чего баронесса поставила Альтсина в углу и запретила оттуда выходить. Он выступал в качестве лица подчиненного, а такие не приветствуют гостей в дверях рядом с хозяином и хозяйкой. Потому он послушно стоял в сторонке, наблюдая.

Граф Терлех выглядел точнехонько так, как Альтсин себе его представлял. Высокий, худой, с седоватой гривой, спадающей на плечи, и выправкой бывшего военного. Короткий взгляд, которым он окинул вора, оказался внимательным и оценивающим, а Альтсин сразу обрел уверенность, что хозяин отметил его присутствие, заинтересовался им и захочет позже поговорить. Мысленно вор повторил себе серию банальностей и врак, которым он выучился и которые внезапно показались ему исключительно плохо придуманными. Граф не станет довольствоваться не пойми чем, единственная надежда, что в случае проблем баронесса поспешит на помощь.

Дарвения Левендер исполняла функцию неофициальной хозяйки – в бледно-розовом платье с воротником-стоечкой она стояла рядом с графом. Шелковые, тоньше паучьей нити перчатки, пудра, скрывающая веснушки, превосходный макияж, волосы, присобранные в высокую, словно мачта, прическу, утыканную серебряными шпильками, глаза, блестящие, словно звезды, и очаровательно приоткрытые губки в девичьей улыбке. Она отличалась от персоны, которую он узнал несколько дней назад, так же сильно, как военная галера, стоящая на рейде, от купеческого холька[2], вплывающего в порт после нескольких дней сражений со штормом. Могла бы соблазнить, очаровать и обвести вокруг пальца любого мужчину в зале. Судя по взглядам, какими окидывали ее входящие на бал женщины, все аристократки об этом знали и уже заранее искренне ее ненавидели.

Поместье рода Терлехов помнило времена, когда все, что больше курятника, строили так, чтоб его можно было оборонять: три этажа, каменная башня, скалящаяся зубчатым парапетом в небеса, и двери, мощные, словно городские ворота. Вор, заходя, мимолетом отметил, что внешние стены – толщиной, как минимум, четыре шага, а камни, из которых они сложены, обработаны на удивление тщательно. Однако позже дом было многократно перестроен, о чем свидетельствовали увеличенные окна и заметные в бальной зале остатки внутренних стен, вместо которых теперь стояли несколько колон. Но даже в нынешнем своем виде зал был маловат для стольких приглашенных. Их ожидалось до сотни, а к этому следовало добавить, как минимум, тридцать слуг, с десяток музыкантов и множество людей, чьи занятия пока что Альтсин не мог понять. Когда появятся все гости, сделается и вправду тесновато.