Восток – Запад

– Я просил всего лишь об одной, Кайлеан, я просил ее только об одной руке. Все равно, правой или левой. Жрецы Владык обещали, что ничего с нами не случится. Но она не хотела, говорила, что мы справимся, что она меня не бросит. Что все будет хорошо. – В глазах его загорелось безумие. – Но хорошо не было бы, я видел это в ее взгляде. Она боялась, Кайлеан… боялась этого и хотела уйти. Она этого не говорила, но я знал. Потому я завлек ее в потаенное место и забрал обе руки. Она умерла там, истекла кровью, крича, что любит меня и чтобы я об этом помнил. Что мы всегда будем вместе. Сумеешь ли… Сумеешь ли понять это, ведьма?

Кайлеан почувствовала прикосновение на уровне колена. Не было нужды смотреть вниз. Бердеф наконец-то появился.

– Нет, Помётник, не сумею.

Она потянулась ко псу. Разумом. Волей. Желанием глубоким и истинным. Он не сопротивлялся, воссоединясь с нею весьма охотно.

Мир вокруг не изменился, он остался, как был, серо-черным. Изменилось то, как она начала слышать и ощущать запахи. Звуки появились вокруг нее, словно фон, которым до сего момента был вой ветра и далекое рычание пламени, внезапно утих. Конечно, они остались где-то там, далеко, но бо́льшая часть ее сознания едва воспринимала их. На первый план вышли короткие, обрывочные отзвуки, далекий звон оружия, обрезанный на половине крик, бряканье тетивы, ржание коней. Город сражался. Это хорошо. И запахи. Пот, страх, кровь, дерьмо. Запахи из глубины города. Раззявленная могила, рана, покрытая червями, трупы детей, гниющие где-то в полях, твари из Урочища в своем истинном, полном облике. Запах Помётника. Он стоял слишком близко.

– Не сумею, – повторила она.

Уперла левую руку в его грудь, пусть даже все в ней восставало против этого прикосновения, и толкнула. Всей своей силой и силой, которую мог ей пожертвовать некогда весивший сто пятьдесят фунтов полукровка пастушьей собаки и волка. Бердеф.

Его дух.

Бывший жрец отлетел шагов на пять. На лице его замерло выражение неземного удивления, и на долю мгновения он выглядел почти комично.

Она добралась до него одним гигантским прыжком – и внезапно уже ему пришлось отступать. Кайлеан ударила – сверху, сверху, потом низко, в ноги, вышла из-под его контратаки молниеносным уворотом и широким режущим движением проехалась ему по груди. Он сумел отшатнуться, она едва оцарапала его, но и этого хватило, чтобы ночь разодрало безумное рычание. Кровь его была черной и смердела, словно… словно кровь трупа. Кайлеан подскочила к нему снова и осыпала градом ударов. Вдохновлял ее собственный страх, отчаяние, ярость и гнев. Силу и быстроту ей давал дух большого пса. Была в ней его выносливость, энергия, звериные рефлексы и инстинкты. Немного нашлось бы среди людей фехтовальщиков, которые сумели бы в такую минуту выстоять против нее.

Только вот он не был человеком. Не до конца. Перед Кайлеан предстал ходячий труп с руками его невесты, которые Сила Проклятых соединила с его телом. Из раны, что Кайлеан ему нанесла, вытекала не только кровь. Внезапно его окружили темные ленты, именно в ране берущие начало, волна чар понеслась в сторону девушки, заставляя ее молниеносно уклоняться. Она перекатилась через плечо, но, прежде чем успела встать на ноги, из темного облака вынырнула тварь. Казалась она выше и шире, нежели миг назад, кожа блестела, словно ее натянули на слишком большой скелет, а голову словно разбил чей-то удар, один глаз был явно выше, нос превратился в дыру, окруженную схожими с пиявкам щупальцами, губы иссохли, открывая треугольные острые зубы. Когда тварь бежала, казалось, что на ногах ее есть лишний сустав между коленом и стопой.

Именно столько Кайлеан и успела заметить. Когда бы не дух пса, наверняка окаменела бы от ужаса и была бы разрублена первым ударом. Она же отреагировала инстинктивно, встала в защиту, сократила дистанцию, оттолкнулась от него плечом и отскочила в сторону. Ловчий, казалось, состоял из кусков железа, обтянутых заскорузлой кожей.

А его скорость. Ох, его скорость! Только теперь она поняла, что раньше он старался оставить ее в живых. Не показал все, на что способен, а может, был в силах сделать это лишь в таком вот виде, но уж когда он его принял…

Он легко отбил первую ее контратаку и напал сам. Казалось, что было у него два, а то и четыре меча, удары обрушивались, словно лавина, один за другим, без перерыва, без мига передышки. Сражался он без особой утонченности – справа, слева, верх, низ, и снова, и снова. Все быстрее и быстрее, напирая на нее, словно взявшая разгон панцирная пехота. Это не могло затянуться надолго.

Он остановился на полушаге, с мечом, поднятым для очередного удара. Она использовала это мгновение, чтобы отскочить и перевести дыхание.

– Дух пса… В тебе дух пса… или волка.

Некоторое время казалось, что он пытается что-то вспомнить.