Восток, Запад и секс. История опасных связей

“В Нью-Йорке я бы по битому стеклу ползал ради любой из этих девушек, – сказал мне Барретт, заглушая мелодию Born to be Wild, звучавшую из динамиков в “Энджел-Уитч”. – А тут тебе предоставлен роскошный выбор самому определить, кто лучше всех”.

В свою очередь, Дейв “Рейв” не умалчивал и об опасностях. “Когда живешь в Таиланде, нужно иметь какое-то занятие”, – сказал он. Мы сидели на одной из скамеек в “Энджел-Уитч”, и перед нами двигались и извивались на клубной сцене пятнадцать девушек. Мерцали огни, в ушах пульсировал ритм. Все это сильно отвлекало меня от ведения записей, а Дейв внимания на это почти не обращал. Он перечислял те особые опасности, которые угрожают благополучию иностранцев в Таиланде. Но самый большой риск связан не с сердечными заболеваниями, раком легких или желудочно-кишечными расстройствами из-за очень пряной тайской пищи. Это даже не риск подхватить болезни, передающиеся половым путем, особенно СПИД, потому что в наше время в Таиланде девиз большинства девушек из баров – “никакого секса без презерватива”. Главный риск – это мужская эротомания, сексуальная зависимость, впав в которую человек просиживает по многу часов, ночь за ночью в барах вроде “Энджел-Уитч” в состоянии полного безволия на грани распада личности.

“Тут запросто можно спятить, – сказал Дейв. – Есть такие чуваки, которые вообще дневного света не видят. Так что нужно обязательно чем-нибудь заниматься – играть в гольф, изучать тайский язык, писать, в общем, на чем-то сосредоточиться. Я вот делаю веб-сайт”. (Впрочем, я заглядывал на его сайт спустя примерно год после нашей беседы и убедился, что там не появилось почти ничего нового.)

Дейву известны истории про людей, которые возвращались к себе в Мюнхен или Лондон и слали оттуда денежные переводы, по сто долларов или больше ежемесячно, девушке из бара, в которую влюбились в Бангкоке, пытаясь завоевать ее искреннюю привязанность. “Они это делают, потому что в душе надеются, что тогда девушка будет лучше к ним относиться”, – пояснил он.

Некоторые девушки, сказал Дейв, помимо зарплаты, комиссионных и платежей от клиентов получают “стипендии” от нескольких мужчин одновременно, а когда один из этих мужчин приезжает в Бангкок в отпуск на неделю или две, то она проводит все время с ним (при этом ей остается только надеяться, что в это же самое время не объявится еще один из ее обычно далеких благодетелей). Получается нечто вроде “таймшера” – как при поочередном использовании шале на горнолыжном курорте или дома на море. Таких женщин можно увидеть в интернет-кафе на улице Сукхумвит: они пишут электронные письма своим благодетелям, чтобы денежный поток не иссякал, и сообщают каждому из них, как они по нему скучают и мечтают, чтобы он прилетел в Бангкок, потому что у них куча проблем и нужно, чтобы кто-то о них позаботился. “Мужчины распускают слюни, – услышал я от другого давнего резидента Бангкока. – А женщины просто делают бизнес”.

Западные мужчины влюбляются в этих женщин. Им хочется ответной любви, а иногда их охватывает вызванный эротическим наваждением миссионерский порыв, и они возгораются желанием спасти девушек от той жизни, к которой их подтолкнула нищета. “Так поступают американцы, – добавил Барретт. – Это вколочено в них культурой”. С мыслями о девушке по имени Нана, или Нои, или Ам они возвращаются к себе домой, в пустую квартиру или к опостылевшим и постаревшим женам, а тайки, с которыми они познакомились в заведениях вроде “Энджел-Уитч”, очень умело изображают искренние чувства. Они разыгрывают любовь так искусно, что просто невозможно противиться иллюзии (а может быть, это и не иллюзия вовсе?), будто эти женщины, которым нужно платить за обучение младших братьев и сестер, за лечение родителей, за ремонт дома, а также покупать мотоциклы, испытывают к ним самые подлинные чувства.

“Мой совет этим ребятам – платить по правилам игры и не больше, – сказал мне Дейв “Рейв”. – Я иногда спрашиваю их: “Как вы думаете, что у вас может быть общего хоть с одной из этих девушек? Она вдвое, а то и втрое моложе вас. Она родилась в совершенно другой культурной среде, говорит на другом языке. Что между вами общего кроме того, что она любит деньги, а вы – секс?”