Восток - Запад. Звезды политического сыска

Анализ документов КГБ конца 60-70-х годов, когда советское общество, ушедшее от тоталитаризма, стало по сути авторитарным, показывает, что в них все больше преобладают характеристики и оценки значимых персон, а также предложения, связанные с воздействием на них, с целью изменения политической и идейной позиции. (см. записки КГБ о Ландау, Солженицыне, Окуджаве, Глазунове). Этот подход заметно отличается от констатирующего стиля документов 30-40-х годов, который был удобен Сталину: на основании изложенных высказываний самих объектов наблюдения и сыска вождь определял свою линию и линию органов безопасности в отношении их. Документы КГБ 60-70-х годов об известных людях позволяют отчасти увидеть и то, как строилась культурная политика в советском обществе того времени и роль в этом спецслужбы.

Еще одна особенность приводимых материалов: в 30-е годы в СССР документы сыска отражают борьбу власти с оппозицией реальной и мнимой, а в 70-е годы — борьбу с существующими диссидентствующими и антисоветскими группами среди интеллигенции, что сказывалось на тональности текстов, выходящих из-под пера НКВД и КГБ.

С течением времени менялась и стилистика. В сыскных документах советских спецслужб в 30-е годы господствует докладной стиль, а в 70-е годы уже преобладает политический язык, хотя и заимствованный из партийных текстов, вовсю используются политические дефиниции и аналитические «блоки» (см., например, записку о Глазунове).

Изменение содержания, стиля, языка в документах спецслужб об известных людях своего времени — яркое свидетельство тенденций в развитии органов сыска в разных типах общества, изменения их роли, функций, методов деятельности.

ЗАПИСКА О ПУШКИНЕ ДЛЯ ТРЕТЬЕГО ОТДЕЛЕНИЯ

Поэт Пушкин ведет себя отлично хорошо в политическом отношении. Он непритворно любит Государя и даже говорит, что Ему обязан жизнию, ибо жизнь так ему наскучила в изгнании и вечных привязках, что он хотел умереть. Недавно был литературный обед, где шампанское и венгерское вино пробудили во всех искренность. Шутили много и смеялись и, к удивлению, в это время, когда прежде подшучивали над правительством, ныне хвалили Государя откровенно и чистосердечно. Пушкин сказал: «Меня должно прозвать или Николаевым, или Николаевичем, ибо без Него я бы не жил. Он дал мне жизнь и, что гораздо более, свободу: виват!»

(Записка составлена с участием агента Третьего отделения Ф. Булгарина и подана на имя начальника отделения графа Бенкендорфа в ноябре 1827 года (ГАРФ. Ф.109. СА. Оп.1. Ед. хр. 1926. Л.6.)

О ПОЭТЕ МИЦКЕВИЧЕ