Востребованная инопланетным воином

Герис поднимает длинную веревку, сделанную из какого растения похожего на лен. Она невероятно прочная и прикреплена к колоколу, расположенному рядом с ближайшим часовым. Когда зазвонит его колокол, он потянет за свою веревку, которая задействует следующий колокол, и так далее.

Мы ждем, затаив дыхание, и всего через несколько секунд…

Дин-дон, дин-дон, дин-дон.

Мы все улыбаемся, когда звучит огромный колокол, расположенный на тренировочной арене, предупреждая весь лагерь.

Мы разместили эти веревки вокруг лагеря во всех направлениях. Цель состоит в том, чтобы расширить их еще дальше, чтобы в тот момент, когда потенциальный захватчик окажется в миле от лагеря, наши часовые предупредят воинов, чтобы они были наготове.

— Хорошо придумано, — тихо говорит Асроз.

Я улыбаюсь ему, но мы оба знаем, что на его месте должен быть Ракиз. Я не знаю, где он, но я не видела его несколько дней.

Я чувствую себя лицемеркой. Каждую ночь мне требуется вся моя сила воли, чтобы не покинуть свой кради и не пробраться к его ташиву, где я упаду на колени и буду умолять его принять меня обратно.

Единственное, что меня останавливает? Мысль о том, что будет дальше.

Не могу поверить, что была настолько глупа, чтобы влюбиться в короля племени. Мой желудок сжимается, когда я смотрю вдаль. Потому что так и должно быть. Расставание — слишком мягкое слово для этого. Это потрясение пошатнуло все, о чем я когда-либо думала, знала, и все мои планы на будущее.

Хорошо, что Ракиза нигде не видно. Потому что если бы он был рядом…

Я бы выставила себя дурой, умоляя его принять меня обратно.

— Держи. — Асроз протягивает мне руку. — Поехали.

Странно ехать на мишуа перед мужчиной, который не является Ракизом. Мы молчим, медленно возвращаясь в лагерь, и я чувствую внезапное желание взять мишуа и бежать.

— Ты в порядке?

Я моргаю. Мы с Асрозом не говорим ни о чем «девчачьем», как например, о чувствах. Я думаю, что единственный способ, которым он может обучить меня, — это представить, что я на самом деле мужчина.

— Не совсем, — признаюсь я. — Но буду. Когда-нибудь.

Будем надеяться.

Один из часовых осматривает нас, когда мы прибываем.

— Король созвал брин, — говорит он, и Асроз напрягается за моей спиной.

— А что такое брин?

— Собрание всего племени, — говорит Асроз. — Только часовым и очень больным разрешается не присутствовать.

Бабочки мгновенно превращаются в рой в моем животе. Ведь никто не заметит, если меня там не будет, верно?

— Даже не думай об этом.

Я вздыхаю. Асроз иногда чертовски жесткий.

Мы оставляем мишуа в загоне, и ее глаза закрываются тяжелыми веками, когда Асроз гладит ее по морде. Затем я следую за Асрозом на поляну — единственное место, достаточно большое для собраний такого масштаба.

Но даже она с трудом вмещает столько народа.

В этом племени тысячи людей. Конечно, многие воины сейчас в отъезде по разным поручениям, но тут все равно тесновато. Я нахожу Элли в первых рядах и, проталкиваясь локтями сквозь толпу, шепчу ей на ухо:

— Есть соображения по какому поводу сбор?

Элли качает головой.

— Но очевидно, что брины созывают очень редко. Это не то, что обычно делается без предварительного уведомления.

Люди шепчутся вполголоса, но этот шепот начинает затихать. Я оборачиваюсь и вижу, как толпа расступается перед Ракизом, который на долю секунды встречается со мной взглядом, прежде чем встать на возвышение, которого раньше здесь не было.

Думаю, он сломал бы любой стол, на который попытался бы встать.

Советники Ракиза следуют за ним. Это пожилые люди, которые больше не сражаются как воины, и они — проклятие его существования. Каждый из них выглядит так, словно сожрал лимон, и бросает на меня не один яростный взгляд.

— Какого черта? — бормочу я и чувствую, как Элли пожимает плечами рядом со мной.

Ракиз смотрит поверх толпы. Под его глазами залегли тени, и у меня болит сердце. Все, чего я хочу, — это спрятаться с ним где-нибудь подальше и забарикадироваться от всего мира.

— Спасибо, что присоединились ко мне сегодня. Я буду краток. Это то, чего я давно хотел, но у меня не хватало смелости сделать это.

Раздается шепот, люди выражают свое потрясение его признанием.

— Я уйду с поста короля. Я знаю, что это неожиданно, но я постараюсь сделать этот переход как можно более легким.

«Какого. Бл*дь. Хрена».

Прежде чем это осознаю, я проталкиваюсь вперед, не обращая внимания на недобрые взгляды, направленные в мою сторону, когда в толпе раздаются возмущенные вздохи.

— Что ты творишь? — требую я, и старуха рядом со мной прижимает руку к груди, кровь отливает от ее лица, как будто она действительно может упасть в обморок.

— Тебе больше не придется быть со мной как с королем. Так что теперь я обычный мужчина.

Я скриплю зубами.

— А ты не хотел сперва поговорить об этом со мной?

Ракиз вздыхает.

— Я не привык идти на компромисс. Я не из тех, кто делится. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы учитывать твое мнение в свои решения, но иногда эти решения буду принимать я.