Вот и я, Люба!

— Степан Григорьевич, если честно, то звоню с просьбой. Мы с Вами совсем недавно знакомы, и очень мало знаем о Вас, но почему-то у нас, я говорю сейчас от лица всех, есть к Вам большое доверие. Нам, конечно, не совсем известен уровень ваших с мамой отношений, но нам кажется, что Вы сможете на маму повлиять.

Дима делает паузу в своей речи. Я его не тороплю, понимаю, что чужому человеку непросто открыться лично и открыть проблемы и тайны своей семьи. Видно взвесив все "за" и "против", парень продолжает говорить.

— У мамы нашей очень большое и доброе сердце. Если честно, я бы давно папаше с его забубоны пинка под одно место дал. Мама же все время перед ним какое-то чувство вины испытывает. Мы и все вместе, и каждый по отдельности, с ней разговаривали много раз, но она убеждена, что все должно быть честно и справедливо. В чем же тогда эта справедливость, если мать всю жизнь одна все на себе тащит, а папаша только душу её мотает и деньги проматывает?

— Дим, последнее замечание твоё совершенно правильное. Здесь я с тобой согласен. Мужик должен быть мужиком, — стараюсь поддержать парня в его желании быть со мной откровенным.

Делаю это, потому что по себе и брату, и по нашим сыновьям знаю, как важно иметь рядом человека, который может понять и поддержать. Парням в этом вопросе очень нужно мужское плечо.

Для нас с брательником и для моих детей в мое отсутствие таким плечом всегда был и остаётся мой отец. Только к нему мы все можем прийти за советом и помощью.

Поэтому сейчас в момент откровения Дмитрия не могу, да и просто не имею права, его спугнуть. Не имею, так как хочу строить отношения с его замечательной матерью при полной поддержке и одобрении их со стороны её детей.

Ещё некоторое время молча жду суть просьбы Димы. Парень то ли определился, то ли нашел нужные слова, просит меня при удобном случае поговорить с Любашей и объяснить, что она все свои долги, которых у неё, в принципе, и не было, выплатила этому человеку.

Снова соглашаюсь с Дмитрием, сообщаю, что до свинокомплекса осталось пять километров и я тоже кое о чем его прошу.

— Дим, слушай, у меня есть хорошее предложение. Обещай все сделать так, как я прошу, — получив утвердительный ответ, продолжаю. — Забери у Миши ключи от моего крузака. Свой Кашкай завтра в ГИБДД постарайся переоформить на Аню. Пусть она Жене доверенность оформит. Сам домой вернешься на моей тойоте. Мы с тобой здесь её на тебя перекинем. Да, мамин сандеро надо продать. Ну или отогнать вашему отцу вместо мерседеса. Да, точно, чего мужика то обижать, оставляя безлошадным. И маме так спокойнее будет, ведь все по-честному. От каждого по способностям, каждому по труду, — на последней фразе мы с Димой хохочем в унисон. — Ну, все я доехал. Ты же завтра приедешь? Вечером только, ну и хорошо. Да, узнай у Миши, когда отец ваш должен вернуться и сообщи мне, пожалуйста. Заранее благодарю.

Прощаясь с парнем въезжаю в ворота комплекса. Выхожу из машины на стоянке, иду в дом. У меня очень много накопилось разных вопросов к Любе, но сейчас не до них. Первым делом мне нужно найти Любушку и залюбить её до хорошего настроения и для хорошего настроения.

Красавицу свою нахожу в маленькой комнате с кучей коробок. Она, сидя на полу, перебирает какие-то бумаги.

Тихо подкрадываюсь сзади, присаживаюсь, уютно укладывая руки на её аппетитные груди, носом холодным утыкаюсь в ее шею, целую дорожкой от роста волос по позвоночнику к спине.

Ни одно моё действие не встречает никакого даже малейшего сопротивления.

— Любаша, я соскучился ужасно, — произношу страстным шепотом ей на ушко, аккуратно роняя на спину, вытаскивая бумажный лист из руки и направляя ее ладонь в область моего паха.

— Уф, уф, уф, какой ты — Дедушка Мороз холодный! Боюсь, заморозить меня можешь, — отшучивается Любаня.

— Нет, сладенькая моя, у меня тёплый меч-кладенец. Он согревает и уносит печали. И как, пробуем его магическую силу, душечка? — спрашиваю, нежно и мягко захватывая в плен губы моей чаровницы.

Первая наша близость так и происходит на бумагах среди ящиков. Потом мы все же переходим в маленькую комнатку, которая является рабочей спальней Любаши.

После утоления сексуального голода наша очередная близость становится самой сладкой, потому что неспешная, нежная, проникновенная, когда каждое движение исходит для чувственного удовольствия, а не для результата.

У нас обоих есть желание больше отдать от себя, чем взять себе. И оба мы кончаем бурно и страстно.

В порыве своих эмоций шепчу Любушке о своей любви.

Хочу слышать и её слова, но женщина моя все ещё молчит. Смотрю в её глаза и понимаю, что свои слова она держит в своей душе.

"Ну что ж, не будем торопиться. Девушка ещё не созрела для таких откровений", — мысленно решаю не давить на Любашу и пока не переходить к разговору, о котором мы договорились с Димой.

После вкусного ужина с бокальчиком вина, Любаша вспоминает про документы. Предлагаю свою помощь в поиске.

— Любаша, ты мне объясни, что искать, я уверен вдвоем у нас быстрее получится.