Вот и я, Люба!

Зайдя в холл-прихожую, Степушка смотрит на меня очень внимательно. Взгляд его мягкий искрится радостью и счастьем. Я в нем тону и растворяюсь. Ощущаю себя красивой и желанной.

— Любушка, очарован и околдован тобой. Более шикарной женщины ещё не встречал! Спасибо, что ты со мной! — произнося слова, которые обволакивают моё сердце нежностью, мужчина целует тыльную сторону моей ладони.

Перед выходом мы ещё тратим время на обсуждение вопроса с сапогами, которые я наотрез отказываюсь надевать. Подав мне рыжую шубку, перчатки и клатч, Степан велит Анне положить сапоги в пакет, который он все же забирает в машину.

— Любаша, ну, а вдруг мы потом с тобой решим немного погулять при луне? — практически в дверях произносит Степушка.

— Не, вы, молодёжь, давайте не загуливайтесь. Мы же с Женей вас ждать будем. Это я, конечно, шучу. Степан Григорьевич, вот Вам ключи, а то мама может их сунуть куда-нибудь, — говорит Анюта, подмигивая Степе.

Выйдя из подъезда, сразу обращаю внимание, что автомобиль Степана стоит прямо у входа.

Смотрю на мужчину своего, улыбаясь благодарно. Мне очень импонирует его уважительное и предупредительное отношение к женщинам вообще и ко мне в частности.

— Да, да, был уверен, что сапоги ты, Любаша, откажешься надеть, — распахивая пассажирское сидение и помогая мне сесть, сообщает Степан, прислонившись своим носом к моей щеке. — Выглядишь на самом деле шикарно. Люблю тебя, сладкая моя!

К месту торжественного мероприятия едем неспешно, но все равно доезжаем быстро. Я всю дорогу тереблю в руках то перчатки, то ручку клатча.

— Степа, ты тоже выглядишь отлично. Тебе кстати, очень к лицу военная форма. Извини, если честно, я слишком далека от этой сферы. Совершенно не разбираюсь ни в родах войск, ни в званиях. Ужасно боюсь тебя подвести, — произношу тихо и не слишком уверенно, потому что сильно нервничаю.

— Любаша, успокойся. Нет никакого повода для переживаний. Это просто обычное традиционное мероприятие в рамках Дня защитника Отечества. Сначала будет небольшая официальная часть, потом концерт, фуршет и танцы, — поясняет мне Степан уже на парковке перед Домом Ленина.

Аккуратно поддерживая меня под руку, мы со Степаном заходим в фойе, где раздеваемся. Степа сначала помогает мне снять шубку. Потом быстро скидывает свою верхнюю одежду и отдает ее в гардероб.

Обращаю внимание, что военные, проходя мимо отдают Степану честь и что-то говорят.

— Ой, Степан, все же тебе очень идёт форма. Красиво! Только извини за вопрос, у тебя на погонах звезды. Что они означают? Это какое звание?

— Люба, не бери в голову. Расслабься. Перестань дёргаться, — тихо шепчет мне Степан, поглаживая мою спину. — Это все не важно. Главное, звезда моя, то, что ты рядом со мной!

В этот момент к нам снова подходят несколько молодых мужчин в форме.

— Здравие желаем, товарищ генерал! — произносят все одновременно.

Степан им отвечает. Я стою молча и даже практически не дышу, потому что у меня от услышанного дыханье перехватило.

— Степан, ты что генерал? — спрашиваю шепотом, немного заикаясь и краснея от собственной безграмотности в этом вопросе.

— Любаша, ты чего? Что за пятнышки на моих любимых щечках, и что за слёзки в глазах? Ну, да, генерал, и что в этом такого…

Глава 24

Лежу с открытыми глазами, стараясь дышать как можно тише. Не хочу спугнуть свое счастье, разбудив свою Данаю.

Любаша очень красиво спит. Не могу налюбоваться её лицом с молочной кожей, присыпанной маленькими веснушками на щечках и на ровном носу с небольшим разлетом ноздрей.

В данный момент, вероятно, красавице моей снится что-то приятное, потому что лицо ее расслаблено, губы слегка улыбаются, а в уголках глаз собираются небольшие весёлые лучики.

Точно что-то снится, она удивляется, потому как правая бровь приподнялась вверх. А сейчас на неё, наверное, налетела грозовая тучка. Красавица моя явно недовольно хмурится. Эту эмоцию выдают её соболиные брови. Она обе свела к переносице. Ещё и носик смешно наморщила.

Забавница моя любимая! Силой воли удерживаю себя от порыва поцеловать свою зазнобу.

С появлением этой женщины моя жизнь стала совершенно другой, заиграла иными красками.

Всё, что раньше считал ненужным и неважным, теперь приобрело для меня особое значение, а то, за что прежде боролся и к чему шёл, сейчас кажется несколько пустым и надуманным.

Всю жизнь я упрямо рвался вверх. Всё время уперто стремился к своим звёздам. Сначала к первой — майорской, потом к первой — генеральской.

За этой звёздной погоней столько всего не заметил, пропустил и упустил, что сейчас грустно становится.

Ни одного из своих сыновей я не забирал из роддома, не ждал и не видел их первого зуба и первого шага. Никого из своих парней я не провожал в первый класс. На школьном выпускном присутствовал только у младшего. На выпуске из училища лишь у старшего. Да, со свадьбами повезло больше. Как говорится, под венец отвёл обоих.