Вот и кончилось лето

Я ссыпал все трофеи к себе в сумку, кроме карт, которые успел ухватить Андрюха.

— Потом отдам!

Мишка иронически хмыкнул, огляделся по сторонам и сказал:

— А теперь валим отсюда! И бегом!

Ни Мишаня, ни я ему возражать не стали.

В «макулатурку» — бумажный цех — мы, разумеется, так и не попали. Мишка первым бегом, а мы следом за ним, добежали до остановки, прыгнули в подошедший автобус, отдышались.

— Выходим через одну! — сообщил Мишка.

— Зачем? Нам еще одну ехать!

— Пешком дойдём!

От остановки, где мы вышли, до поселка было километра два. Когда строили завод, предусмотрели и пешеходные дорожки. Даже высадили тополиную аллею вдоль дорожки. А кое-где даже поставили лавочки.

Мишка опустился на первую попавшуюся. Я сел рядом. Андрюха немного тормознулся — он был «занят» разглядыванием «трофейных» карт.

— Андрэ! — позвал Мишка. — Сядь, потом посмотришь. Никто их у тебя не отберет…

— Да кто вас знает, — чуть смутился Андрей, пряча карты и усаживаясь рядом.

— Так, мужики, — начал Мишка. — Про нынешнюю историю рот резко на замок и чтобы никому ни слова. Ясно?

— Поясни! — потребовал Андрей. Я промолчал. Меня такое развитие ситуации более, чем устраивало.

— Вы знаете, кто это был?

— Да хрен его знает, — отозвался Андрей. — Шпана калюжинская.

— Это Фога был! — заявил звенящим голосом Мишка. — А самый мелкий, который сзади стоял, его младший брат Фома!

— Фога? — уже заинтересовался я. — А кто это?

— Центровой у калюжинцев, — пояснил Мишка. — Основной. Главный авторитет калюжинский. Понял?

Он вздохнул:

— Это ж надо — Фогу бомбанули! И опустили ниже плинтуса с корефанами вместе... Он же теперь не успокоится, пока тебя не найдет.

Он ткнул в меня пальцем.

— А заодно и нас! Так что язык прикусить и молчать об этом как партизаны на допросе!

— Да хрен там! — возразил я. — Видал я твоего Фогу…

— Он не мой! — перебил Мишка.

— Да и фиг с ним! — отмахнулся я. — Миш! Я могу поспорить, что Фога теперь от меня бегать будет!

Мишка скривился:

— Не знаю, не знаю…

— Да ну вас нафиг! — перебил нас Андрей. — Показывай трофеи!

Я подвинулся, вывалил из сумки на лавку ножи, сигареты, зажигалку, спички. Деньги пришлось вытаскивать дольше. В сумке, куда я всё свалил впопыхах, было еще тряпьё с базы, всякие этикетки-лейблы. Покопавшись минут пять, посмеиваясь, глядя на слегка нервничающего Андрюху, я наконец выбрал всю мелочь и выудил бумажки.

— Скромно как-то Фога живёт, — ехидно прокомментировал я. — Не задался денек у него…

Сначала Андрюха, потом я заржали во весь голос. Чуть позже к нам присоединился и Мишка.

Моё внимание привлек нож — самодельный кованый кинжал с недлинным острым узким лезвием и красивой наборной рукоятью. Почему-то мне показалось, что сам нож откован давно, а рукоять раньше была другая, а эта, новая красивая сделана совсем недавно. Узор на лезвии походил на зимнюю изморозь на окне зимой и прямо-таки завораживал. А рукоять, хоть и красивая, выглядела насквозь чужой. К этому клинку больше подошло бы простое полированное дерево или витой кожаный шнур. Видел я такие самоделки.

— Дай! — потребовал Андрюха, протягивая руку.

— Перебьешься! — ответил я. Нож отдавать в чьи-то руки, пусть даже временно, на «посмотреть» совершенно не хотелось. Я коснулся пальцем лезвия проверить остроту. Нож оказался очень острым. Я инстинктивно сунул палец в рот.

— Не хрена себе! — подал голос Андрюха.

Капелька крови, попавшая на лезвие, исчезла на глазах, словно впиталась в железо. На секунду мне показалось, что нож стал холоднее.

Я сунул его в сумку.

— Это мне! И маленький нож тоже. Остальное делите, как хотите.

— Карты общие! — заявил Мишка.

На моё счастье, maman дома не было. Я разулся, помыл руки, переоделся, свернув одежду в ком и бросив её в корзину для белья — уж очень сильный запашок она выдавала.

Выложил кинжал на письменный стол, сел рядом, вгляделся магическим зрением и отпрянул. Клинок светился ярким зеленовато-серебристым светом. Так светились жгуты магической силы Жизни — один-в-один!

Я провел пальцем по лезвию — захотелось посмотреть через призму магического зрения, как будет впитываться кровь. На моё удивление, палец остался целым. Я вдавил подушечку пальца сильнее. Бесполезно. Лезвие, вроде бы острое, вминалось в мякоть, но резать упорно отказывалось. Я ткнул острием ножа в ладонь. Лезвие вошло в ладонь, вышло с другой стороны, но ни крови я не увидел, ни боли не почувствовал. Осторожно, медленно вытащил кинжал. Ладонь осталась чистой — ни пореза, ни кровинки. Как будто нож оказался каким-то фантомным. Я опять воткнул его в ладонь. Лезвие вышло с другой стороны. Вытащил. Ладонь осталась чистой, без всяких порезов и шрамов. Воткнул снова, вытащил. Никаких следов, ни на лезвии, ни на ладони. Меня разобрал дурацкий смех, который, впрочем, быстро прошел.

«Ладно! — подумал я. — Спрошу у Гериса!»

Я закрыл дверь в комнату. Мы с maman договорились: во время медитации я закрываю дверь в комнату, а maman не беспокоит меня и ждёт, пока я сам не выйду.

Я сел на диван, сложив ноги по-турецки, положил руки на бёдра ладонями вверх. Закрыл глаза и замер, входя в Астрал.