Вот и лето прошло 2 (СИ)

Таинственность фемического суда устрашала почти столько же, сколько роковая сила приговоров, приводившихся в исполнение многочисленными, разбросанными по всей стране людьми, причастными к нему. Обыкновенные суды с компетенцией, ограниченной территориально, при первобытных средствах сообщения, при фактическом отсутствии полиции часто оказывались бессильными в деле осуществления приговоров и ареста преступников, даже если вопрос шел об обыкновенном лице, а не о человеке, располагавшем влиянием или богатством; в последнем случае поимка и наказание преступника становились еще проблематичнее. Фемгерихты провозглашали опалу против обвиненного; это значило, что он должен быть убит (по возможности — повешен) в любом месте и в любой момент, смотря по удобству для исполнителя приговора. Приговоры не имели срока давности, и, если приговорённому удавалось скрыться от судей, суд обязан был его преследовать сколько угодно долго. В большинстве случаев приговор фемгерихта относительно не явившегося подсудимого держался в строжайшей тайне, чтобы он не был в состоянии принять чрезвычайные меры к охране своей жизни. Исполнение поручалось кому-либо из шёффенов, а иногда просто лицу, с которым суд был в сношениях. Такое судопроизводство было весьма выгодно для местных деревенских жителей. Можно было убивать и грабить совершенно на законных основаниях. Нас спасло только то, что я уже видел подобное в далекой Индии и в одной из своих прошлых жизней. Но нам теперь надо было разыскать всех членов этого таинственного суда и самим их повесить, чтобы прекратить охоту на нас самих.

Пленные отказывались называть судей и пришлось самому заняться дознанием.

На допросе они показали, что число шёффенов было весьма велико. Всякий шёффен при поступлении своем давал клятву хранить полную тайну о делах фемического суда и всеми мерами содействовать приведение в исполнение его приговоров. Новые члены при вступлении в организацию давали клятву под страхом смерти сохранять тайну судопроизводства и руководствоваться лишь уставом фемического суда. Одна из формул присяги звучала так: «Клянусь в вечной преданности тайному судилищу; клянусь защищать его от самого себя, от воды, солнца, луны и звезд, древесных листьев, всех живых существ, поддерживать его приговоры и способствовать приведению их в исполнение. Обещаю сверх того, что ни мучения, ни деньги, ни родители, ничто, созданное Богом, не сделает меня клятвопреступником». Фемические суды имели три категории посвящения. Это «главные судьи» (Stulherren), «сидящие на скамейках» — «заседатели» (echevins), и послы (Frahnboten).

Вот один из допрашиваемых и был таким заседателем. Послов мы перебили в схватке. Остался только главный судья — в миру деревенский староста.

Утром мы выдвинулись в деревню и устроили очную ставку между вот этим заседателем и главным судьей. Но очная ставка не получилась — нашего пленного староста просто застрелил и попытался убежать. Но убежать у него не получилось я ему прострелил ногу, хотел ещё поговорить, но не учел болевой шок при таком ранении, и староста умер без допроса и покаяния. Дом и усадьба старосты была обыскана с пристрастием. Если говорить, по правде, то и дом и усадьба была разнесена по бревнышку и найдены все тайники старосты и всё найденное поделили между участниками. Поделили поровну. Почему по ровно. Что бы никому не было обидно и никто не пошел рассказывать свои обиды по властям.

Голландские партизаны напали на нас вечером, но не произвели большего впечатления. В тайном хранилище этого главного судьи были найдены мушкеты, пули и порох. Маркировка была испанской короны. Наш обоз оказывается был не первой жертвой этого самого суда. Трофеи эти судьи продавали голландцам, но в нашем случае сотня мушкетов с пулями и порохом были использованы по прямому предназначению. Партизанам совсем не понравился свинцовый душ, и они сразу покинули поле боя. Наша колонна же двинулась дальше по своему маршруту. Нам оставалось пять переходов, и мы наконец могли бы доложить о выполнении задания на марш. Но теперь на переходе я ехал в телеге и изучал построения терции в бою и на марше. В тайниках главного судьи нашлись специальные таблицы, по которым производиться построение терции. Эти таблицы ранее принадлежали испанскому офицеру, который и занимал должность специалиста по построениям терции.

На поле боя терция формировалась в зависимости от своего численного состава в одно или несколько каре, называвшихся Cuadro de Terreno. Перегруппировка необходима для того, чтобы повысить эффективность различных типов вооружения во время боя против тех или иных соединений противника. Пикинёры формировались в одно каре, которое, как крепость, было ядром сопротивления всей терции. Пикинёры стояли плотным строем, причём в первых рядах ставили солдат в наиболее тяжёлых доспехах.

Вокруг каре пикинёров располагались солдаты с огнестрельным оружием:

-четыре отряда по 150—300 аркебузиров размещаются с каждой стороны каре пикинёров;