Вот и свела нас судьба (детство в серых тонах)… (СИ)

Да, вот, нахрен! Плевать мне на всех вас! Пусть хоть тётя Арина один раз в жизни, и то порадуется. Так что, буду вести себя вежливо и культурно, одним словом, корректно. Мы ещё и не то могём!

Тут я решил немного своевольничать и, вперив свой нежный взгляд в княжну Татьяну, взялся за «Эти глаза напротив»:

— Эти глаза напротив — пусть побегут года!

Эти глаза напротив — сразу и навсегда!

Эти глаза напротив — всё больше нет разлук,

Эти глаза напротив — нежный любимый друг.

Я так преданно смотрел в карие глаза девочки, что она не выдержала и смутилась. А голос-то у меня, хоть пока и слабоватый, но хороший, можно сказать, даже и бархатный! Странно, как же он так нежданно прорезался? Слава богу, вовремя! Получилось так чувственно и совсем по-взрослому!

— Пусть я впадаю, пусть, в тревогу, ярость и грусть.

Воли моей супротив эти глаза напротив!

Вот и свела судьба, вот и свела судьба,

Вот и свела судьба нас.

Только не подведи, только не подведи,

Только не отведи глаз!

Конечно, никаких чувств к этой девочке, будь она хоть трижды княжной Юсуповой, у меня не было. Надеюсь, и никогда не будут? В первый раз ведь её увидел! И сам ещё совсем мал! Хотя, какие-то непонятные и невнятные знания внутри меня говорили, что эту княжну Татьяну могла ожидать и совсем несчастливая судьба! Но уж жалеть её и спасать я не собирался. У нас с тётей и своих забот полно было. Нам и самим выжить требовалось!

Если так подумать, я тожекнязь! Вроде, род Куракиных и царей Романовых знатнее. Ну, да, даже с Рюриковичами и литовскими Гедиминичами в родстве! А Романовы теперь совсем не русские. Немцы они! Жаль, конечно, что у меня пока несчастливая судьба. И признавать во мне важного князя Куракина никто не собирался. С другой стороны, наверное, и не Куракин я. Просто у меня фамилия такая. Да ещё теперь, получается, я единственный остался из своей семьи. И чуть не умер и прекратил её существование. Ничего, прорвёмся! Всё как в песне! Никто нам не поможет: ни бог, ни царь и ни герой, и благоденствия мы добьёмся своею собственной рукой!

А тётя Арина как бы и не в счёт. Она всё же женщина и носит другую фамилию. Выйдет замуж и, вообще, в другую семью уйдёт. Да, хорошая у меня тётя, и души во мне не чает. И сама ещё молодая. Ей замуж надо, а не со мной тут возиться! Но вот мы почти нищие, и приданого за ней будет маловато, оттого никто из более-менее приличных кавалеров её в жены брать не хочет. А за простых мужиков она уже и сама не пойдёт. А вот лично мне без разницы: если бы кто понравился, я бы и на простолюдинке женился. Главное, чтобы она душевной была! Хотя, пока я сам не вырос, и никто из девочек мне особо не нравился. Так что, подожду дружить.

Хотя, эта Татьяна, вроде, ничего. Да ну их, этих Юсуповых! Хоть мы с тётей и нищие, и оттого им как бы и не ровня, но она меня и не интересовала. Да, ага, и не светило мне с ней ничего! Наверное, и так уж помузицировали достаточно? Точно, хватит!

Тут я резко встал и схватился тётю Арину за ручку:

— Ах, Арина Васильевна, мне что-то плохо! Наверное, устал и переволновался? Давай домой пойдём? А то как бы хуже не стало?

И я посмотрел на тётю так требовательно, что она поняла, что лучше послушаться меня. Вдруг мне и на самом деле плохо?

— Борис, что, домой? Так рано ещё, и бал не кончился. Может, ещё что-нибудь сыграешь?

Видно было, что я всё-таки Татьяну заинтересовал. Явно не хотела меня отпускать. Но вот старшая сестра смотрела на меня не очень ласково. И один Великий князь тоже. Совсем неприязненно!

— Э, душевно благодарствую, княжна. Позвольте нам с Ариной Васильевной покинуть Вас. Как-нибудь в другой раз. Нам было очень приятно провести время в Вашей компании.

Наш разговор, конечно, вёлся на французском языке. Который чуть ли не являлся девочке родной. Но тут я решил побалагурить и произнёс на русском, и на простолюдинский манер:

— Прощевайте, Татьяна! Покедова!

И мы удалились. Не хотела тётя, но, видимо, решила, что пора и честь знать. Конечно, как подсказало моё сознание, получилось не совсем по-английски, но немного и вызывающе. Мне, честно говоря, пофиг было, что о нас тут подумают хозяева и гости. Лично мне их круг совершенно не волновал. Чужие мы для них, чужие…

* * *

— Татьяна! И о чём вы беседовали с этим странным мальчиком? И откуда у него это музыка? Ты хоть узнала, кто он такой?

— Да, Мама! Он сказал, что сын князя Павла Александровича Куракина. Мы познакомились и сразу же решили помузицировать. Сначала я сыграла ему «Полонез» Огинского, и уже после он всё остальное. И я там узнала только «Собачий вальс» Шопена.