Вот и свела нас судьба (хотят ли русские войны)… (СИ)

Если честно, и некоторые неприятности последовали. Хотя, не самые страшные и даже ожидаемые. Уже ближе к середине ноября меня вдруг вызвали в кабинет к директору гимназии. Он был не один, а с каким-то важным господином, и так и не представившимся. Так как, в отличие от Ивана Яковлевича, гость был одет не в мундир, то и не понять было кто. Может, инспектор какой из Министерства? Но не жандарм же! Хотя, явно по мою душу.

А директор, внимательно вглядевшись в лицо, сразу же показал мне по паре немецких и французских журналов, точнее, страницы из них с моими, раз «Prince Boris Kourakine» да «Prinz Boris Kurakin», сказками. И ещё две книги на французском, правда, только строгие обложки. Одна, «Contes russes insolites» или «Необычные русские сказки», оказалась довольно толстой. Надо же, сборник моих сказок! А вот другая, «De la Russie avec amour» или «Из России с любовью», имела размер поменьше. Ну, да, эта тоненькая книжка уже оказалась небольшим сборником как бы моих музыки и песен. Вроде, книги были выпущены лишь недавно в Цюрихе, что в Швейцарии, каким-то издателем Бернардом Спири, и даже с разрешения князя Николая и княгини Татьяны Юсуповых. Да, неплохо услужили! И к ним никак не придраться. Ведь все мои сказки были подарены княжне Татьяне. И ноты, и слова ко многим мелодиям и песням были тоже отданы ей. Или князю Николаю. Даже из имения только в августе я отправил в Швейцарию нотные записи полутора десятков мелодий, можно сказать, настоящих шедевров. И по использованию музыки, в том числе и выпуска книжки, никаких ограничений не имелось. Не додумал сразу. Хотя, к лучшему. А что она называлась «Из России с любовью», так мои письма в Швейцарию начинались так.

И все мои сказки, и больше «Аэлита» и «Земля Санникова», сопровождались язвительными статьями иностранных авторов. Мне попалось даже имя Жюля Верна. Только их директор и дал слегка посмотреть. Не остановило иностранцев даже моё происхождение. Всем не нравился доморощенный русский Жюль Верн, так как я в «Аэлите» уж точно ушёл намного дальше него. И с достоверностью у меня всё было в порядке. Ладно, время покажет. И, наверное, всё новое всегда встречается в штыки?

Может, мне остаться вторым русским Ершовым? Или Бажовым?

— Да, Борис Павлович, удивили Вы всех сильно в очередной раз. Оказывается, уже и в иностранные журналы свои творения отдаёте.

Эти публикации и для меня явились сильно нежданными. Хотя, только недели две назад Татьяна прислала из Швейцарии письмо, но о них она не сообщала. Правда, как бы и предупредила о некоторых сюрпризах, но подробностей не привела. Получается, такой милый подарок! Я и сам чуть позже, как раз перед днём рождения тёти, ответил на её письмо, и даже довольно пространно и тоже тепло. Мне её внимание было и сильно приятно, и ценно. Чтобы княжне не было скучно, к ней уже отправилась и как бы моя новая сказка «Приключения гимназиста Петруши и джинна-старика Хоттабыча». Это её я рассказал сначала гостям на дне рождения тёти Арины. Всех насмешил. Должно и Татьяне понравиться. Но раз письмо было отправлено лишь неделю назад, то оно, скорее всего, и не успело дойти. И одну её печатать уж точно не будут.

Тут я решил сознаться. Может, и нехорошо будет, но пусть уж простят меня Татьяна и её семья!

— Э, извините, Иван Яковлевич. И для меня эти публикации приятная неожиданность. Просто все эти сказки были подарены мной княжне Татьяне Юсуповой. И, похоже, что её родители решили их напечатать. И, конечно, я им сильно благодарен.

Да, мне больше нечего было сказать. Несмотря на критический характер статей иностранных авторов, эти журналы и книжки, без сомнения, сделали меня известным и в Европе. Чем больше времени пройдёт, тем больше будут вспоминать именно мои сказки! И как бы мою музыку! И ведь там одни сплошные шедевры!

— Э, Борис Павлович, а откуда Вы взяли столь странные данные о планетах Солнечной системы? Их же в открытой печати не имеется? Или об Антарктиде? Хотя, она, вроде, так ещё и не называется?

Понятно было, что, прежде всего, интересовало директора и, похоже, и важного господина. Хотя, и иностранные авторы больше всего обрушились с критикой именно на приложение к «Аэлите». Хотя, и на предисловие тоже.

— Э, Иван Яковлевич, не помню уже. У разных иностранных авторов вычитал, вот и запомнилось. А потом немного дополнил своими рассуждениями. Вообще, мне весьма нравятся произведения Жюля Верна, вот и захотелось тоже последовать по его стопам. А что касается русских текстов, то они тоже имеются. Просто пока я не осмелился обратиться в наши печатные издания. Может, стоит, вот, отдать их в «Задушевное слово»? Вдруг напечатают?