Вот и свела нас судьба (хотят ли русские войны)… (СИ)

Вот в том, что мои сказки напечатают в российских журналах, у меня однозначно имелись большие сомнения. Хотя, теперь могут. И ясно было, что признавшись в любви к книгам Жюля Верна, я как бы признавался и в некотором вольнодумстве. Пусть! Не такой уж страшный грех. Потом, я же и на самом деле нищета беспробудная. Где уж ожидать от меня верности? Даже к престолу? Нас с тётей и Александрой, конечно, могут прижать, но уже как бы и поздно. Выпустили джинна из бутылки. Теперь трудно будет нам помешать.

Тут в разговор вступил важный господин. И, похоже, что и на самом деле инспектор из Министерства Народного Просвещения:

— Вот, молодой человек, напечатали в Швейцарии Ваши сказки. А Вы разрешение спросили на передачу таких странных материалов за границу? Потом, выдумали непонятно что! Ладно бы сказки! Так эта Ваша «Аэлита» непонятно о чём! Меньше фантазировать надо, юноша! И ненароком не зазнались ли? Самого Жюля Верна захотели переплюнуть? Умнее его себя посчитали? Так сначала выучиться надо, юноша, освоить хотя бы всё то, что Вам в гимназии дают. А то решили, что никто о разных небесных телах ничего не знает, и лишь Вы умнее всех? С другой стороны, Ваша «Земля Санникова» вообще против нашего Отечества направлена. Там Вы почему-то о Крепости Русской вспомнили, об англичанах нехорошо отозвались, испанцах, молодых нациях. Об Аляске упомянуть, наверное, просто побоялись? Захотели стать бунтарём, юноша? Решили выступить против самого Государя? Ненужный пример берёте. Вообще, навыдумали чёрт знает что! Уважаемого купца последним негодяем выставили!

Да, накинулся чиновник от народного образования на меня, яки зверь! Хоть и правильные русские слова, но у него наблюдался явный французский акцент. В отличие от меня и директора. Это меня, ага, и достало! Ага, заколебали эти любители французской булки!

— Э, Ваше Превосходительство, А Вы хоть сами Жюль Верна читали? Например, «Михаила Строгова»?

— А это что за произведение? И как Вы смеете указывать мне?

— Я не указываю, а подсказываю, Ваше Превосходительство. Кстати, это последний роман Жюля Верна. Как раз со многими нехорошими намёками в отношении нашего Отечества и важных особ. Хотя, в Европе как бы и свобода печати. И не такое о России могут напечатать. Как маркиз Кюстин! Может, и не читали? Хотя, Вас, Ваше Превосходительство, похоже, воспитывал француз-гувернёр откуда-то из Савойи? Или Вы и родились во Франции? А вот я, между прочим, фольксдойче! У меня отец, князь Павел, родился в Германии, в Веймаре, а в Крыму как раз воевал с французами и савойцами. Ещё с турками и англичанами. А моя мать княгиня Софья и её младшая сестра Арина Васильевна Переверзева из Курской губернии. Хотя, недавно и меня приглашали в германское посольство для обмена культурными достижениями. Теперь, когда мои работы напечатали в Швейцарии, мне точно есть что показать. Кстати, и в Веймар звали, чтобы вступить во владение баронством Либендорф, наследством бабушки Агнессы фон Либендорф!

— Что Вы себе позволяете, молодой человек?

— Что можно, то и позволяю, Ваше Превосходительство! Это же меня напечатали, а не какого-то там француза. Пусть и Жюля Верна! Оттого и ругают. Написал бы Жюль Верн о Марсе или Антарктиде, так теперь его бы прославляли. Вот Вы тоже как бы француз, оттого, похоже, и решили накинуться на юного русского автора? Или даже немецкого? Вместо того, чтобы поддержать молодые таланты. А ведь хорошо я написал, правду и интересно. Вот иностранцы и всполошились. И ещё напишу! И, вообще, мы, молодые люди, много чего любим. А ещё и мечтать о разном и вечном. И мне, в отличие от Вас, точно обидно за нашу Русскую Державу! А Вы, Ваше Превосходительство, от любви к «La belle France» уже готовы бедного русского гимназиста на куски разорвать. Нехорошо-с!

Глава 12

* * *

Глава 12.

Грехи наши тяжкие?

Да, я был сильно взволнован. Вот и вырвалось!

На вскочившего на ноги инспектора, лишь недавно вальяжно развалившегося в кресле, невозможно было смотреть без страха! Он весь побагровел и готов был накинуться на меня кулаками.

— Ми с Вами, молодой человек, разговаривайт будем в другом месте! Слишком много Ви себе позволяйт!

И ведь точно француз оказался! Может, и русский, но выросший на французском языке! Полно таких! Вот и инспектор от волнения миг забыл правильную русскую речь. Он резко махнул рукой и не оглядываясь, почти вылетел из директорского кабинета.

— Да, Борис Павлович, Вы точно возгордились. Знаете, Антон Францевич точно это без последствий не оставит.

— Э, Иван Яковлевич, не страшно. Можете, вообще, хоть сейчас спокойно исключить меня из гимназии. Вы же прекрасно знаете о моём происхождении. Так что, не пропаду. Плохо, когда на моём месте оказался бы другой способный русский гимназист. Бедный и незнатный. Вот его бы вы тут спокойно затравили. Хотя, чего это я на себя лишнего наговариваю? Позвольте, Иван Яковлевич, покинуть Вас. Всё равно я Вам больше ничего не расскажу.