Вот и свела нас судьба (хотят ли русские войны)… (СИ)

— Товарисч, вот, «Интернационал»! Да здравствуй пролетарийат! Долой буржуй и помесчик! Да здравствуй рабосчий класс!

С таким тонким и немного и девичьим голосом меня было не узнать. Старался. И тайком репетировал. И тянуть не следовало. Потому я, долго не раздумывая, сразу же начал, конечно, на русском:

— Вставай, проклятьйем заклеймённый,

Весь мир голодных и рабов!

Да, слабоват у меня голос. И точно похож на девичий. Но, на моё счастье, то тут, то там, начали слышаться и другие голоса. Похоже, не растерялась люди. А я, что, продолжил дальше:

— Кипит наш разум возмусчённый

И в смертный бой вести готов!

Весь мир насилья мы разрушим

До основанья, а затем

Мы наш, мы новый мир построим —

Кто был нисчем, тот станет всем.

И уже припев исполнил более многоголосый хор. Правда, кто-то там и речь толкал, но я туда вообще не смотрел, и в речь не вслушивался. Главное для меня песня! Хотя, если бы мне позволили, я бы выступил не хуже любого оратора!

— Это есть наш последний

И решительный бой.

С Интернационалом

Воспрянет род людской.

Тут я понял, что и товарищ Плеханов подключился к моему пению. Мощи моего детского голоса всё-таки маловато было для такой мощной и энергичной песни, как «Интернационал». Боевая вещь! Речи, конечно, речами, так ведь в песне и так достаточно объяснено, что да как и, главное, сказано, что делать!

И постепенно все собравшиеся подхватили песню. И скоро она полилась на площади довольно мощно, да звонко растекаясь вокруг. Всё же морозный день ведь. А ближе к концу песню пели почти все. Те, у кого были листы, начинали, а остальные уже потом отдельными кусками подхватывали. А уж припев звучал как гром небесный!

— Лишь мы, работники всемирной

Великой армии труда

Владеть землёй имеем право,

Но паразиты — никогда!

И если гром великий грянет

Над сворой псов и палачей,

Для нас всё также солнце станет

Сиять огнём своих лучей.

Уже ближе к концу я понял, что надо пробраться куда-нибудь к краю. Ведь и полиции собралось много. Как раз к окончанию песни она ринулась на протестующих. Явно разогнать. Но не тут-то было. Люди и не подумали расходиться и ответили даже камнями. Тут и я решил нырнуть в толпу по краям площади. Потому что уже не особо следили. Уж попасться в руки полиции мне никак не следовало.

Я уже не видел, что там творилось в центре. Только припев и звучал мощно, да и товарищ Плеханов что-то размахался руками. И другие товарищи рядом с ним тоже. Похоже, решали что делать. Понятно, что надо было быстрее ноги делать.

— Это есть наш последний

И решительный бой;

С Интернационалом

Воспрянет род людской!

Когда прозвучал припев, я спокойно добрался до края площади. Многие протестующие уже начали большими группами прорываться из толпы. Местами завязались и полноценные драки с полицией. Пользуясь этим, я как юла проскользнул меж парой групп студентов и отвлекшихся на них городовых в форме и шпиков в гражданском. Хотя, любопытный мальчишка-оборванец и есть. Никто меня не стал задерживать. Я быстро смешался с разбегающимися во все стороны зеваками. Поняли они, что запахло жареным!

Уже отойдя от площади, я в ближайшей же подворотне снял армяк и шапку и остался в обычной зимней одежде, но, конечно, уже благопристойней. Правда, одет был всё же сильно полегче. Запасная шапка у меня лежала за пазухой. А армяк я свернул в большой свёрток и засунул в заранее припасенную большую полотнянную сумку. Надеюсь, подозрений не вызовет.