Вот и всё. Зачем мы пугаем себя концом света?

В действительности то, что мы воображаем, не является концом. Читая эту книгу, вы увидели, что человечество постоянно придумывает лазейки для немногих выживших, воскресения и потайные ходы, позволяющие избежать бесповоротной гибели всего и вся — и начать сначала. Кажется, что единственный путь осмысления конца лежит через новое начало. Мы не только находимся в западне линейного времени, но еще и сталкиваемся со временем, разделенным на циклы и повторы: дни, годы, времена года. Мы наблюдаем, как осенью облетают листья с деревьев и как весной они возрождаются. Жизнь уходит и приходит.

Раз уж мы не можем по-настоящему испытать момент смерти, возможно, конец действительно никогда не наступит. Вселенная, как мы увидели в пятой главе, скорее всего, медленно сожмется, погружаясь во все более темную и холодную энтропию, бесконечно приближаясь и никогда не достигая параболической плоскости безусловного конца. Может статься, именно так мы и ощутим смерть — она окажется чем-то вроде парадокса Зенона, конечным пунктом назначения, в который мы никогда не сможем прибыть. Конечно же, она «произойдет», но не с нами, не с нашими разумом и сознанием. В смысле пережитого опыта смерть никогда не настанет. «Конец» не только не близок, он невозможен.

В сентябре 1919 года, к концу войны, которая должна была положить конец всем войнам, Франц Кафка написал рассказ «Императорское послание». Он очень короткий, едва на страницу, но я считаю его одним из лучших произведений писателя. Когда Кафка создавал его, мир вокруг рушился. Он жил в Праге, одном из крупнейших городов находившейся на грани поражения Австро-Венгерской империи. Император Франц-Иосиф, правивший ею с 1848 года, умер в конце 1916-го в возрасте 86 лет. К концу его правления подданные империи уже не могли припомнить то время, когда он не был их властителем, — им уже стало казаться, что он вечен. Но он все-таки умер, и Австро-Венгрия распалась спустя всего два месяца после рассказа Кафки. Вот как начинается «Императорское послание»:

Как сообщают, император направил тебе, отдельному, ничтожному подданному, крохотной тени, отброшенной в отдаленнейшую даль его августейшим солнцем, — именно тебе направил император послание со своего смертного ложа. Он приказал посыльному встать возле кровати на колени и прошептал это послание ему на ухо; и это было так для него важно, что он даже приказал повторить послание ему на ухо. И кивал головой, подтверждая правильность сказанного[115].

Посыльный отправляется в путь. Послание адресовано нам, но перед тем, как он доберется до нас, он должен проложить себе дорогу через толпу людей, наблюдающих за смертью императора. Затем он должен выйти из огромного дворца, пройдя через бессчетные залы и коридоры. Кафка пишет, что, если бы перед посыльным открылось свободное пространство, он бы быстро добрался до адресата, но, увы, его усилия безнадежны:

…он все еще протискивается сквозь парадные залы самого внутреннего из дворцов, — и никогда ему их не преодолеть, а если бы ему это и удалось, то ничего еще не было бы достигнуто, потому что пришлось бы еще пробиваться вниз по лестницам, а если бы ему и это удалось, то и тогда ничего еще не было бы достигнуто, потому что пришлось бы еще пересекать дворы, а после дворов — второй, внешний дворец, и снова — лестницы и дворы, и снова — еще один — внешний дворец, и так далее в течение тысячелетий; а если бы он выбрался, наконец, за самые последние ворота — но никогда, никогда не может это произойти! — перед ним еще лежала бы вся столица — центр земли, до отказа заполненный стекающими туда со всех сторон осадками. Сквозь это уже никто не пробьется, тем более с каким-то посмертным посланием…