Вот я

— Во-вторых, — продолжил президент, не обращая на Тамира внимания, — мы мобилизуем ресурсы для помощи в спасательных работах. При катастрофах такого масштаба первые несколько дней имеют критическую важность для спасения жизней и предотвращения еще большей трагедии, поэтому я призвал свою администрацию как можно активнее устанавливать, какая помощь требуется на местах, и координировать усилия с нашими зарубежными партнерами.

— Ну, скажи, скажи слово!

— В-третьих, учитывая разнообразие необходимых ресурсов, мы предпринимаем шаги к тому, чтобы все правительства действовали слаженно. Я назначил администратора Агентства международного развития, доктора Филипа Шоу, нашим координатором экстренных мер. Спасательно-восстановительные работы предстоят сложные и напряженные. Доставляя на Ближний Восток необходимые ресурсы, мы будем тесно сотрудничать с партнерами на местах, в том числе местными правительственными организациями, а также с общественными организациями и представительствами ООН — которые, как мы видим, тоже понесли урон, — и с нашими партнерами в регионе и по всему миру. Это должна быть подлинно интернациональная миссия.

— Скажи слово!

Впервые за несколько десятилетий, а может, и впервые вообще Джейкоб вспомнил электронную игру "Говорим и пишем", которая была у него в детстве. Однажды летом он взял ее на пляж, на солнце она прилипла к садовому столику и непрестанно повторяла Теперь скажи, даже после того, как ее выключили, будто призрак: Скажи, скажи, скажи…

— И наконец, позвольте мне сказать, что эти дни напомнили нам: мы все — люди и исповедуем общечеловеческие ценности. Невзирая на то что многие переживают непростое время здесь, дома, я бы хотел призвать американцев, желающих внести вклад в экстренную гуманитарную операцию на Ближнем Востоке, посетить сайт Белого дома, где вы узнаете, чем помочь. Сегодня нужно не отсиживаться за национальными границами, а протянуть руку помощи — выразить сострадание и поделиться своими ресурсами с жителями Ближнего Востока. Нужно быть готовыми пережить тяжелые часы и дни, ведь нам еще предстоит узнать истинный масштаб бедствия. Мы будем неустанно молиться о жертвах и их близких. Мы будем действовать решительно и настойчиво. И я обещаю народам региона, что в лице Соединенных Штатов Америки вы имеете друга и партнера и сегодня, и в будущем. Благослови вас Бог и всех, кто помогает вам своим трудом. Благодарю за внимание.

— Так и не смог заставить себя сказать.

— И ты, похоже, не можешь.

Тамир послал Джейкобу самый неприятный из всех взглядов: напускную уверенность, что Джейкоб шутит, — конечно, он шутил.

— Что? Военную? Помощь?

Тамир выключил звук телевизора, где начали показывать истребитель, пронзающий огромные клубы дыма, и сказал:

— Израиль.

— Не валяй дурака.

— Ты не валяй.

— Конечно, он сказал.

— Конечно, нет.

— Сказал. Он сказал: народы Израиля.

— Региона.

— Ну, он точно назвал Тель-Авив.

— Но точно не назвал Иерусалим.

— Назвал. Но даже если нет — а я уверен, что да, — на это у него были совершенно разумные причины, которые ты знаешь.

— Напомни мне, что я знаю?

У Тамира зазвонил телефон, и, как с каждым звонком, раздававшимся после землетрясения, Тамир не стал ждать второго зуммера. Это могли быть новости от Ривки или Ноама. Или ответ на одну из десятка попыток улететь домой. Рано утром он получил имейл и знал, что Ноам и Ривка в безопасности. Но еще без счета родни и друзей не подавали о себе вестей.

— Но это звонил Барак из другой комнаты — спрашивал, можно ли взять планшет.

— А что с твоим?

— Нам надо два.

Тамир дал отбой.

— Это не израильская катастрофа, а региональная, — подвел черту Джейкоб. — Геологическая, а не политическая.

— Все связано с политикой, — возразил Тамир.

— Но это — нет.

— Подожди пару минут.

— И если бы вы не так сильно хотели услышать название своей страны, может быть, его было бы чуть легче произнести.

— А…

— Что?

— Мы сами виноваты.

— Я не так сказал.

— А могу я спросить тебя, — продолжил Тамир, — кто эти вы? Когда ты говоришь "если бы вы чуть менее настойчиво хотели", это вот кто — вы?

— Вы.

— Например, я, Тамир?

— Да. Израильтяне.

— Израильтяне. Ладно. Я хотел убедиться, что ты не имел в виду евреев.

— Ну хватит, это было официальное заявление, он просто был осторожен.

— Но ведь это же не политика.

— Вот он и не хотел примешивать политику.

— Ну что, какой план? — спросила, входя в комнату, Джулия.

— Дамбартон-Оукс, — ответил Джейкоб.

— Джулия, — сказал Тамир, поворачиваясь к ней, — позволь кое-что у тебя спросить. Если, к примеру, твой друг пострадал, ты думаешь, надо осторожничать?

— Теоретически?

— Нет, в жизни.

— А как пострадал?

— Серьезно пострадал.

— Не знаю, кажется, у меня никто из друзей серьезно не страдал.

— Ну представь.

— Теоретически? Да, я бы осторожничала. Если бы это было необходимо.

— А ты? — спросил Тамир Джейкоба.

— Конечно, я был бы осторожен.

— Мы разные в этом смысле.

— Ты безрассудный?

— Я верный.