Вот мы влипли! (СИ)

В этой главе вы увидите истинность и искренность чувств Нацу. Надеюсь, мне удалось показать его чувства отнюдь не глупыми и мальчишескими, а взрослыми и адекватным. Да и сам Нацу, я очень надеюсь, как персонаж получился у меня не юным мальчишкой, а взрослым человеком. Вам решать. Извините, что глава такая маленькая. Просто тут такая атмосфера, не хотелось разбавлять ее сумасшедшими буднями наших главных героев. Следующая глава будет очень скоро!

Погода с вечера испортилась еще сильнее. Ночью прошел сильный дождь. И все же, многие надеялись на то, что лето продлится еще чуть дольше. Но, с наступлением первых чисел сентября, погода резко поменялась. Так бывало достаточно редко, например, в прошлом году в Магнолии было бабье лето до самого октября. А потом уже дожди и холод. В этом же году, сентябрь, видимо, решил вступить в свои права основательно.

Дождь прекратился только к трем часам ночи. Начались сумерки. Темнота и мрак начали медленно развеиваться. Холодный и влажный воздух заполонил все помещения, окна в которых хозяева так беспечно не стали закрывать.

Вскоре пелена сумерек начала развеиваться. Светало. Первые лучи солнца осветили небо, окрашивая его в холодные оттенки голубого и сиреневого цвета. Но вот холодность красок начала медленно теплеть, голубые и сиреневые оттенки плавно переходили в желтые, оранжевые и багряные цвета, заполняя небо красками.

Солнечные свет осветил пустые улицы Магнолии, главную площадь которой патрулировали служащие. Было тихо и безлюдно. Тишину постепенно начали нарушать птицы, своим радостным и звонким щебетом в преддверии наступающего утра. Тусклые свечи освещали лишь те заведения, в которых свет не угасал никогда. Но и в увеселительных заведениях было мало народу. А потому и шума от них под утро практически не было.

Открытые окна, не скупясь, впускали в комнаты первые лучи восходящего солнца и морозный влажный воздух. Отчего многие жители Магнолии, вдыхая холодную свежеть и, машинально, кутались в одеяла еще сильнее.

Таким же беспечным был и Нацу, когда забыл закрыть окно вечером в комнате Люси. Он уснул рядом с ней на одной кровати, укрывая ту одеялом.

От холода юный инквизитор недовольно поморщился и постарался не обращать внимание. Однако, холод, как ему показалось, был слишком сильным. Ступни ног Нацу стали ледяными, ведь он лежал без одеяла, нос похолодел, по коже рук прошлись мурашки.

Поежившись, Нацу пересилил себя и приподнялся на кровати. Холодно. Увидев причину своего пробуждения, Нацу поднялся с кровати и, подойдя к окну, прикрыл его. Чтобы свет восходящего солнца ненароком не разбудил Люси, он прикрыл окно шторами. На обратном пути Нацу захватил одеяло для себя и, вернувшись к кровати, аккуратно прилег рядом с сопящей девушкой и накрылся холодной материей, что была предназначена как одеяло. И как Эльза под таким спит? Оно же совершенно не греет! Сам он, Нацу, не любил холод. Ему всегда нравилось лето и весна. Потому что было тепло. Тепло и хорошо. А зимой он любил заседать у камина, наблюдая, как его отец что-то читает. Позже, повзрослев, Нацу сам любил читать, сидя в кресле перед камином, какие-нибудь книги. Чаще всего это были книги по истории разных государств, в основном история Римской империи, или художественной литературе, связанные с войной. Нацу любил читать про войну. Ему так же нравился батальный* жанр в живописи. Правда, мало кто знал о таком вот его необычном увлечении. Всего три человека. Отец, который всегда любил поддеть этим Нацу; Грей, который не позволял себе смеяться даже в шутку над этим увлечением друга; и Жерар, который подарил некоторые книги, посвященные истории Римской империи и различным войнам Нацу. Больше никто.

Закутавшись в одеяло поплотнее, Нацу обнял Люси, пытаясь согреть ее и согреться самому, чувствуя, что девушка тоже порядком замерзла даже под одеялом. Хотя и не мудрено, ведь оно было тонюсеньким. А согреваться вдвоем было куда проще, ведь так их тела хоть как-то сохраняли тепло.

Прикрыв веки, Нацу уткнулся носом в теплую золотистую макушку Люси, прижимая ее к себе. Девушка перестала вздрагивать от холода и, расслабившись, погрузилась в более крепкий сон. А вот к Нацу он, как назло, не шел. Парень старался не вертеться, дабы не потревожить Люси, она и так была на гране нервного срыва вечером. Однако, как Нацу не пытался уснуть, у него не получалось. То одеяло казалось слишком колючим, то матрац был жестким и упирался в ребра, то простынь казалась слишком шершавой и раздражала кожу, то подушка оседала, и Нацу чувствовал, что его голова упирается в руку, которой он подпирал подушку. А мысли назло так и лезли в голову.

Решив, что он больше не уснет, Нацу стянул с себя одеяло, укрывая им Люси, а сам повернулся на спину, устремляя взгляд в потолок.