Вот мы влипли! (СИ)

Нацу никогда не испытывал того сильного чувства, о котором ему рассказывал отец, вспоминая жену – маму Нацу, того возносящего и преображающего чувства, о котором пишут в любовных романах, так популярных у женщин. Сам Нацу их никогда не читал. Он не имел представление о том, какого это – любить. А сейчас, кажется, понял. Вот только не было никаких бабочек в животе, о которых щебечут молодые девушки, делясь впечатлениями от прочитанных глупых романов с подругами, не было душевного подъема, о котором говорил отец. Ничего не было. Было лишь четкое понимание, что если ее – Люси – любимого человека не станет, он просто не сможет дальше жить. Он не представлял себе жизнь без нее. Наверное, жизнь для Нацу потеряет все краски, лишится смеха и радости, теплоты и доброты. В миг, когда он в последний раз посмотрит в эти глубокие теплые и добрые карие глаза, когда в последний раз увидит эту светлую улыбку, эти солнечные мягкие локоны волос, услышит этот мелодичный высокий голос, в этот миг все резко изменится в худшую сторону. Его мир рухнет в то же мгновение, когда придет осознание, что все, конец, она исчезла. И то же мгновение Нацу испытает ужасную боль. Его жизнь на этом прекратится. И начнется бездумное существование. Его жестокость, требуемая работой, поглотит его с ног до головы. Он очерствеет. Превратится в бездушного и жестокого инквизитора. И все.

Нацу прикрыл глаза от безысходности. Не надо об этом думать. Лучше наслаждаться моментом, когда самое дорогое лежит рядом, под боком и тихо сопит. Когда еще представится такая возможность?

Нацу повернулся к Люси и залез под одеяло, прижимаясь к ее горячему телу. Поддавшись порыву эмоций, парень сильно обнял ее, прижимая к себе, будто бы опасаясь, что это лишь сон. Мираж, принесенных холодным утренним рассветом. Зарывшись в ее мягкие золотистые волосы, Нацу лежал неподвижно, вдыхая аромат ее кожи, ее волос. Он быстро и безболезненно принял осознание того, что влюбился. Нет, влюбляются люди часто и необдуманно, а он полюбил. Полюбил сильно и по-настоящему. И любовь стала для него сильным чувством. Не тяготящем, не возносящем, а необходимым для жизни.

Вдохнув еще раз запах ее волос, Нацу губами легонько дотронулся до мочки ее уха и тихо прошептал:

- Я люблю тебя, Люси. – Лишь после этих слов, Нацу смог расслабиться и почувствовать, как сон, подобно пелене, медленно окутывает его, унося его сознание в страну сновидений.

Люси плохо спала этой ночью. Холод ей постоянно мешал. Ей то снились кошмары, то просто пустота. Холодная и тёмна бездна. Кошмары были какими-то бессюжетными, несвязными и неясными. Просто какие-то яркие картины, вспыхивающие в подсознании юной девушки.

Ей снилась вода***, затапливающая все на своем пути. Люси не видела никого из людей, ей просто снилась вода. Причем она выглядела не как побережье моря, не как глядь воды простирающегося океана. Сама она, Люси, словно была в воде. Но не тонула. Она чувствовала прохладу, чувствовала воду, но в то же время дышала. Как рыба под водой. Но дышать ей было тяжело. Не потому что воздух кончался, и она опускалась на дно, а просто тяжело. Будто грудную клетку сдавило. И в этой воде не было ничего. Она была мутной и темной. Но не грязной. Люси не могла разглядеть ни дна внизу, ни неба вверху, сквозь толщу воды. Соленая морская или океаническая вода отнюдь не щипала ей глаза, напротив, Люси могла спокойно смотреть. Она не сомневалась в том, что это была именно морская или океаническая вода, она просто знала это. Люси осматривалась по сторонам, пытаясь увидеть рыбу или растения, но вокруг нее ничего не было. Была лишь пустота. Она окружала Люси со всех сторон. Люси пыталась пошевелиться, но с удивлением обнаружила, что не может. Ее будто связали чем-то. Сковали невидимыми цепями.