Вот почему я врач. Медики рассказывают о самых незабываемых моментах своей работы

Я работала в больнице под руководством хирурга-онколога. Однажды он отвел меня в сторону и сказал:

– Карен, я хочу, чтобы ты познакомилась с одним пациентом.

Это необычно. Обычно вы просто идете по списку и осматриваете всех по порядку. Итак, я познакомилась с пациентом – мужчиной лет сорока пяти, христианским пастором, которому уже довольно давно поставили диагноз «метастатический рак». После нескольких операций он и хирург сблизились благодаря своим духовным и религиозным убеждениям. Эти убеждения отличались от моих собственных, но связь между врачом и пациентом была очень убедительной. Таким образом, хирург занимался не только медицинскими проблемами пациента. Все было гораздо глубже.

В тот день мы осматривали пациента, потому что оставалась возможность для еще одной процедуры, которая могла бы немного продлить его жизнь и немного улучшить ее качество. Но в конечном счете он знал: что бы мы ни делали, у него остается от трех до шести месяцев. Ему сообщили об этом в конце июля, так что его целью было дожить до зимы и провести еще одно, последнее Рождество с семьей.

Вот и все, что я знала о нем на тот момент. Только позже я услыхала о проповеди, которую он произнес в своей церкви, после того как ему сообщили, что он умирает. В конце концов я отыскала запись. Он говорил прихожанам о своем заболевании и о хирурге, которого называл деликатным и сострадательным. Он сказал: «Если и есть слезы, я говорю вам, что это не слезы печали или сожаления, а слезы радости, которая переполняет меня до краев».

Он поблагодарил Господа за то, что тот позволил ему испытать любовь жены и ребенка: «Меня не разъедает страх, гнев, беспокойство или отчаяние. Какой бы ужасной ни была болезнь, я не жалею о ней. Во многих отношениях это дар, углубляющий мои отношения с Богом со всем удивлением и радостью, которые может принести этот опыт, в ожидании тайны того, что должно произойти».

В то время я ничего об этом не знала. Я знала лишь, что этот религиозный человек должен умереть через несколько месяцев. Итак, его положили в больницу и прооперировали. Он попросил включить какую-нибудь духовную музыку в операционной, и хирург ответил: «Конечно, никаких проблем». И пациент отлично перенес вмешательство.

Некоторое время спустя я шла по коридору. На самом деле я пыталась покинуть больницу, потому что всю ночь провела на дежурстве. Я хотела сбежать до того, как придет хирург и начнет обход, иначе я застряну еще на час или два, осматривая вместе с ним пациентов. А я очень устала. Когда я проходила мимо палаты этого пациента, он попросил меня зайти. Конечно, я зашла. Он усадил меня рядом с собой на постель и сказал:

– Я хочу вам кое-что показать.

Я села, и он достал ноутбук. Нажимая на клавиши, он объяснил, что у него есть сын, которому около девяти лет. Он заплатил компании, которая занималась расследованиями, чтобы те сделали фото его сына и обработали снимок, чтобы показать, как мальчик будет выглядеть, когда станет мужчиной. Потому что, разумеется, он знал, что не проживет достаточно долго для того, чтобы самому увидеть это превращение.

Он с радостью показывал мне фото своего выросшего сына. Очевидно, ему было грустно, но смысл его послания заключался вот в чем: «посмотрите, каким чудесным он станет». С одной стороны, это было очень жизнеутверждающе. Но с другой – я всегда была довольно эмоциональна, да к тому же почти не спала ночью, так что я проплакала почти все время, пока была с ним.

Потом он сказал:

– Я хочу подарить вам кое-что.

Он дал мне мраморный шарик и распечатку истории. По его словам, когда ему дали в лучшем случае полгода жизни, он заказал в Мехико несколько сотен мраморных шариков – красивых, с ручной росписью. Потом он отсчитал сто восемьдесят два – по одному на каждый день оставшейся жизни – и сложил их в сосуд.

Он размышлял о том, как мало там шариков и как драгоценен каждый из них. И он дарил по мраморному шарику каждому, кто был добр к нему. Он сказал, что хочет дать мне один – мне, маленькой студентке-медику.

Я не знаю, какое влияние оказала на него, но он определенно изменил меня. Покидая палату, я была сама не своя.

Он пережил Рождество и потом скончался.

Я все еще храню мраморный шарик.

Тогда я была очень молода, но, оглядываясь назад, я действительно думаю, что его предназначением было научить меня чему-то или заставить поверить во что-то. Я до сих пор точно не знаю, в чем состояло его послание, но оно возымело желаемый эффект, потому что я никогда его не забывала. Встреча с ним укрепила мое желание стать хирургом. Именно таким способом я хотела бы взаимодействовать с людьми.

Я не тот, кто может помочь, когда дела идут хорошо. У меня другой склад личности. Я хотела противостоять серьезным болезням и создавать сильные связи.