Вот пришел Кандимен

Хватает со стола саблю и начинает гоняться за Женой, кроша все на своем пути. Жена уворачивается; наконец, после нескольких кругов погони она срывает со стены вторую саблю и происходит фехтовальный поединок между Мужем и Женой, внешне яростный, но по сути совершенно безвредный. Поединок заканчивается тем, что оружие одновременно выпадает из рук сражающихся, и они, постояв секунду-другую друг напротив друга, обнимаются.

Жена. Джек! Джек!

Муж. Анна!

Жена. Ну почему ты такой дурак?

Муж. Ну почему ты такая дура?.. Кой хрен ты мне бороду сбрила?

Жена. Да что ж ты такой глупый? Ничего я тебе не сбривала. Жизнь тебе сбрила. Как жизнь, Калико-Джек? Давненько…

Муж. Да уж, давненько… Я люблю твой зад, Анна.

Жена. А я люблю когда ты его любишь, Калико.

Муж. Я люблю твои сиськи, Анна.

Жена. А я люблю когда ты их любишь, Калико.

Муж заваливает Жену на стол, срывая одежду с нее и с себя.

Жена. (задыхаясь) Подожди, подожди… пойдем в спальню…

Обнявшись, целуясь и шаря руками по телу друг друга, они перемещаются в спальню.

Конец первого действия.

Действие второе.

На сцене — та же декорация, что и в первом действии. В гостиную из спальни выходит Жена в своем «пиратском» облачении. Она подходит к зеркалу и повязывает на голову платок, улыбаясь собственному отражению.

Муж. (кричит из спальни) Анна, дьявол тебя забери! Куда ты опять подевала мою трубку?

Жена. (негромко, продолжая вертеться перед зеркалом) Заткнись, Калико.

Муж. (кричит) Куда-куда?

Жена. (громче) Заткнись, Калико! Откуда здесь взяться твоей трубке?

Муж. (появляясь в дверях спальни) Ну будь хорошей девочкой. Ты же знаешь, что я всегда выкуриваю трубку после наших кувырканий.

Жена. Подумаешь! С тех пор, как тебя повесили, у тебя была уйма времени отвыкнуть от дурных привычек.

Муж. (потирая шею) Гм… А меня повесили?

Жена. Конечно. Девятнадцатого ноября 1720 года, на Рифе Мертвеца. Как ты мог такое забыть?

Муж. Действительно, странно… Хотя знаешь, самые неприятные вещи всегда стараешься забыть в первую очередь.

Задумчиво разводит руками и вдруг разражается громким хохотом.

Жена. Что это ты вдруг так развеселился?

Муж. Да так… Я подумал, что тебе должно быть сейчас не меньше трехсот лет. В жизни не трахал такую старуху с таким удовольствием.

Жена. (обнимая Мужа) А что, Калико? Было ведь и в самом деле неплохо, правда?

Муж. А когда нам было плохо? Мы с тобою всегда жили душу в душу. Разве не так?

Жена. (с заминкой) Считай, что так… С небольшими исключениями.

Муж. Без всяких исключений. С той самой минуты, как я впервые увидел тебя в таверне "Два Якоря" в Нью-Провиденс. Я тогда еще был рулевым у капитана Вейна, и мы зашли на Багамы немного отсидеться. Помнишь?

Жена. (пренебрежительно фыркает) Вот еще! Буду я всех помнить! Мало ли вас тогда пряталось на Багамах по случаю амнистии!

Муж. Ты сидела в компании этого твоего гомика и его расфуфыренных ухажеров, красивая, как русалка. Все уже были пьяны в драбадан, все, кроме тебя, хотя ты и пила наравне с самыми лужеными глотками. И любому было ясно, кто тут королева. Да что там королева — ты была и королевой, и королем, и королевским судьей, и лордом Адмиралтейства! Даже самые бесстыжие зенки самых прожженных пройдох испуганно опускались, стоило тебе взглянуть на них попристальней!

А почему? Потому что во всей округе… нет, во всей Карибии… да какое! — во всем мире не было тогда мужика, достойного такой женщины! Кроме, конечно, меня.

Жена. Да уж конечно. Кроме, конечно, тебя.

Муж. Я громко спросил у капитана Вейна: "Что это за шлюха, там, в углу?" Слово «шлюха» далось мне с трудом, но я не хотел показывать своего смущения. "Это Анна Бонни, — сказал мне капитан на ухо. — Но я бы посоветовал тебе говорить потише, если ты хочешь сохранить свой язык до утра. А лучше вообще молчи. Чтоб мне не пришлось искать нового рулевого."

Жена. Капитан Вейн! У этого труса хватало наглости называть себя капитаном! В итоге он даже кончил жизнь не на виселице. Представь себе! Тоже мне — пират! Настоящий пират умирает в бою или на виселице!

Муж. Амен! А это что такое? Никак — ром?.. Точно, ром! Вот чудеса-то! Хе-хе… дела определенно пошли на поправку… сначала Анна, потом — ром… Теперь, может, и трубка найдется… (наливает себе стакан)

Конечно, я и до этого слышал об Анне Бонни. А кто не слышал? Слава о тебе гремела тогда по всей Вест-Индии. Говорили, что ты ведьма, что убиваешь людей одним только взглядом и что в груди у тебя — кровь, а не молоко. Один француз уверял, что умер бы от потери крови, если бы ты, сжалившись, не дала бы ему пососать свою титьку.

Жена. Чего только люди не наплетут!