Вот пришел папаша Зю…

— Одну Синюю птицу счастья он уже поймал в моём лице, — кокетничая сказала Вероника Маврикиевна. — О-хо-хо-хо-хо!

— Ну да, если в твоём лице, то очень синюю, — съехидничала Авдотья Никитична и закудахтала, как наседка.

— Магазин закрывается! — вдруг пронеслось по всей очереди.

В женском клубе общения эту весть приняли вполне спокойно.

— Что ж, девочки, до завтра!

Предстояло выдержать ещё одну процедуру: по очереди ходили организаторы с химическим карандашом и писали на ладони номер очереди.

— У меня семьсот семьдесят семь — три семёрки! — воскликнула Вероника Маврикиевна, глянув на свой номер. — Джек Пот!

— Ну, Маврикивна, значит, завтра колбасу отхватишь, — догадалась Авдотья Никитична.

— Мужик, давай руку, — обратился к Ёлкину дядька с химическим карандашом.

— Этого мужчины тут не стояло! — пылко обличила экс-президента злая дамочка с сумкой.

— Пошли отсюда, Василий, — махнул рукой Борис Николаевич. — Не нужно нам вашего завоевания социализма.

Снова побрёл Ёлкин по городу, понурив голову, опустив плечи. Тяжело было у него на душе. За ним хромал Василий Иванович.

Вечерело. Стало совсем прохладно. Борис Николаевич поднял воротник куртки.

— Ночь скоро, Борис Николаевич, — опять заканючил Василий. — Вы где ночевать собираетесь?

— А вот здесь и собираюсь, — сказал Ёлкин и улёгся на бульварную скамейку.

— Замёрзнете, Борис Николаевич, — встревожился Василий. — У вас склонность к простудным заболеваниям, воспаление лёгких было.

— Вот и пусть, и помру, — упрямо сказал Ёлкин. — Будут тогда знать, понимаешь. — Он натянул куртку на голову и повернулся спиной к Василию, собираясь спать.

Василий сел рядом. Что за своенравный объект ему достался! То на рыбалку чуть не каждый день за ним таскайся, даже сбежал однажды! Теперь сиди на улице в холодную осеннюю ночь, карауль. Хорошо Серёге: ему Гроби достался. Каждую ночь в тепле ночует, и никаких неожиданностей.

— Борис Николаевич, — осторожно обратился к спине экс-президента Василий. — Я за сигаретами сбегаю, ладно? Вы только, пожалуйста, не уходите никуда. А?

— Иди, чё мне. Я не курю. Я спать хочу.

— Ага, я мигом.

Василий Иванович похромал к ближайшему киоску — нет его любимых L&M! В соседнем киоске тоже нет. Даже болгарские исчезли: переходила страна на отечественный табачок. С полупустых витрин блекло взирали «Беломорканал» да «Прима». И пока прохрамывал Василий от одного табачного киоска к другому, к его непредсказуемому объекту подкатил милицейский «газик».

— Эй! — потряс Ёлкина за плечо один из стражей порядка. — А ну, вставай! Чего разлёгся как на диване?

— Может, заберём его? — предложил второй. — Надо план по задержаниям выполнять.

— Гражданин! — уже настойчивее тряхнул за плечо Ёлкина первый милиционер.

Никакой реакции со стороны гражданина не последовало: уж если уснул Ёлкин богатырским сном, фиг его так просто разбудишь.

— Конечно пьяный! — уверил второй милиционер.

С трудом растолкав ничего не соображающего со сна Ёлкина, милиционеры сунули его в «газик» и укатили.

Когда Василий, зло терзая картонный мундштук «беломорины», прихромал к своему оставленному объекту, то увидел лишь пустую скамейку. И дико взвыл.

Где место президенту

— Слушай, как мужик этот на Ёлкина похож, — сказал первый милиционер, вглядевшись при свете в подобранного на скамейке бродягу.

— Может, это он и есть? — заржал второй милиционер.

— Нет, ты только глянь, — не унимался первый милиционер, сидевший вместе с подобранным гражданином на заднем сиденьи. — Ну вылитый! Похудел, вроде, только.

— А ты с ним что, был лично знаком? — насмешливо спросил второй милиционер. — Может, в его охране служил?

— Что я его по «ящику» не видел, что ли? — обиделся первый милиционер.

Второй милиционер, сидевший рядом с водителем, обернулся и тоже стал вглядываться в бродягу. Тот, откинувшись на спинку сиденья, спал мертвецким сном.

— Двойник, небось, какой-нибудь, — утешил товарища второй милиционер. — Сейчас их развелось… Шоу двойников устраивают, бабки заколачивают.

— Может, он того… из шоу этого? — предположил водитель.

— Чёрт-те знает. Эй, сиди прямо, не заваливайся! — прикрикнул на бродягу первый милиционер, когда тот стал крениться ему на грудь.

Милиционер поддал плечом, отчего бродяга стал заваливаться на другой бок. Во сне он выпростал левую руку, положив её на колени. Оба милиционера одновременно уставились сначала на эту руку, потом друг на друга. Холодок пробежал по спинам обоих: на руке не хватало двух пальцев!

— Может, это… — переходя на шёпот, предположил первый милиционер, — совпадение.

— А я так думаю, что вляпались мы в нехорошую историю, — тоже шёпотом сказал второй милиционер. — И какого чёрта нам нужно было останавливаться возле этой скамейки?

В это время «газик» как раз подъехал к вытрезвителю и остановился.

— Что делать-то будем? — спросил водитель.

— Нужно как-то от него избавиться, — одними губами и жестами показал второй милиционер.

— Как?! — таким же образом спросил первый милиционер, покосившись на спящего.

— Высадим где-нибудь, — предложил второй милиционер.