Вот пуля пролетела (СИ)

Дома я читал первую книжку «Библиотеки для чтения» за этот год. Недурно. Поэма Жуковского «Ундина» хороша. Бенедиктовы стихи тоже. Авантюрная повесть «Мщение князя Василия»: «С час времени пароход одиноко клокотал на пути. Общество было безмолвно. В середине аристократического круга пассажиров стояла дама, завернутая в шаль…» Публика подобное любит.

Но у нас не хуже. У нас лучше. Нужно только доказать это публике, всего-то.

Через два часа Селифан вернулся с задания.

— Пушкин вошел в английский дом. С кем встречался не знаю, тамошняя прислуга на разговоры не поддается. Пробыл там минут сорок (у Селифана отличные часы, брегет, дар слушательницы), потом вернулся домой.

Английский дом — это посольство. Интересно, интересно. Он что, среди британских дипломатов ищет секунданта? Или у него иные дела? Жена послала?

В окно я заметил привычную карету. Их императорское величество пожаловали пить кофий.

Что ж, так даже лучше.

Я спустился вниз.

«Америка» представляет собой ряд залов, от небольших до весьма поместительных. Для императрицы мы к назначенному часу освобождаем один. Сегодня это Мексика — пейзаж с кактусами и синим-синим небом. Успокаивает, а в такую промозглую погоду как сегодня, еще и греет.

Я обычно не досаждаю императрице своим обществом. Хватает и Антуана. Но иногда она посылает за мной. Вот и сейчас послала.

После обмена положенными фразами Александра Федоровна перешла к делу.

Сначала она отослала обеих статс-дам и князя Трубецкого в соседний зал, к публике, слушать игру Селифана.

— Я хочу говорить с вами наедине, — сказала она.

Пришлось отослать Антуана и Мустафу.

Мы остались одни.

— Я бы хотела знать… — начала императрица, и замялась.

— Можно. Разумеется, можно. Не сомневайтесь. Моя жена, будучи беременной, всегда пила кофий, и они, беременности, протекали без обычных для этого состояния неприятностей. Я понимаю, ваши лейб-доктора плохо знают свойства кофия, и действуют по принципу «лучше перебдеть, чем недобдеть», но и бразильская, и европейская медицина не видят вреда в умеренном приеме кофия, более того, оно, умеренное потребление, безусловно полезно.

— Но как вы… как вы узнали? — она попыталась оглядеть себя. Что там глядеть, срок семь недель, не больше.

— Не по фигуре, ваше императорское…

— Александра Федоровна, — напомнила мне императрица.

— Не по фигуре, Александра Федоровна. Женщина преображается — вся. Она иначе двигается, иначе ведет себя, иначе думает. Лучше прежнего — поскольку на ней ответственность за ребенка. И потом… Вы, вероятно, знаете, что я был ранен в сражении под Бриеном, и меня выходили иоанниты, сиречь госпитальеры. У них я и набрался кое-каких премудростей. А позднее, уже в Бразилии, закончил курс медицины в медико-хирургической академии Рио-де-Жанейро, весьма солидном заведении. И все годы плантаторства пользовал близких, знакомых и своих людей. Нет, я не стал верифицировать диплом (пустил я очередной бразильянизм), поскольку не собираюсь заниматься здесь врачебной практикой, но и знания, и опыт остались при мне.

— Значит, я могу продолжать…

— Разумеется.

— Но мы с государем желаем в мае навестить мою родню, а я так привыкла к кофию…

— Это нетрудно уладить. Мустафа обучит вас варить императорский кофий и снабдит соответствующим запасом.

— Меня?

— Да, Александра Федоровна. Свойства кофия зависят не только от качества зерен, но и от того, кто его варит. По-настоящему хороший, да что хороший, волшебный кофий получается тогда, когда его готовит особа королевской крови.

— Но ваш Мустафа… — попробовала поймать меня императрица.

— Мустафа — прямой потомок Сулеймана Великолепного. Долгая история, но это так.

— И он довольствуется своим положением?

— Иншалла, говорят мусульмане, на всё воля Аллаха. К тому же он ведь не одним кофием занимается. Поверьте, у него жизнь достойная его великого предка. В некотором роде, — и я позвал Мустафу, который и принес нам две чашки кофию.

— С вашего позволения, я бы хотел рассказать вам одну историю.

— Конечно, барон, я слушаю.

— Это невесёлая история, но только вы в силах придать ей правильный финал.

— Я слушаю, — повторила она, но в лице я уловил толику разочарования. Верно, решила, что я буду просить награду. Ну, в общем, она права.

— В феврале прошлого года едва не произошла дуэль господина Пушкина с графом Соллогубом. Причиной дуэли была жалоба жены господина Пушкина на графа, позволившего, по словам Наталии Николаевны, дерзость в её сторону. Господин Пушкин натурально впадает в бешенство и требует сатисфакции у молодого графа. К счастью, секундант Пушкина, господин Нащекин, нашел путь к примирению, граф Соллогуб проявил благоразумие и сговорчивость, даже извинился письменно, и дуэль не состоялась. Это первое.

— Я что-то слышала об этом, — нахмурилась императрица.

— В том же феврале господин Пушкин имеет литературный спор с господином Хлюстиным, чиновником по особым поручениям Министерства Иностранных дел. В конце спора господин Пушкин натурально впадает в бешенство, и только благодаря такту господина Соболевского дуэль предотвращена. Это второе.

— Будет и третье?