Вот сокровище

– Мой хозяин тот, кто мной командует. Но мной не может командовать человек, явивший мне свое невежество.

– Тогда испытай меня, – потребовал Липеску.

– Неправильный ответ наказывается смертью.

– Испытай меня!

– Сокровище не принадлежит тебе.

– Испытай меня и отойди в сторону.

– Твои кости лягут рядом со всеми остальными.

– Испытай меня! – настаивал Липеску.

Бользано наверху напряженно следил за происходящим. Его худощавое тело сжалось в комок. Сейчас может произойти все, что угодно. Робот способен задавать вопросы похлеще, чем Сфинкс Эдипу.

Он может потребовать доказательство какой-нибудь теоремы или перевод неизвестных слов. Это они знали из сообщений о тех, кого постигла здесь злая участь. Один лишь неправильный ответ – и мгновенная смерть.

Вместе с Липеску они перекопали все библиотеки планеты, впихнув в машину, как они надеялись, все возможные знания. Это заняло больше месяца, даже с помощью многоступенчатых программ. Маленький сияющий шар на груди Липеску содержал бесконечное число ответов на бесконечное число вопросов.

Внизу робот и человек молча изучали друг друга.

– Дай определение широты, – наконец произнес хранитель.

– Ты имеешь в виду географическую широту? – уточнил Липеску.

Бользано сжался от страха. Этот идиот просит разъяснении! Он умрет еще до начала испытания!

– Дай определение широты.

Липеску уверенно ответил:

– Широтой называется угловое расстояние до точки на поверхности планеты к северу или к югу от экватора, если измерять его из центра планеты.

– Что более созвучно, – спросил робот, – терция в миноре или шестая доля в мажоре?

Наступила пауза. Липеску абсолютно не разбирался в музыке, но компьютер должен ему помочь.

– Терция в миноре, – ответил Липеску.

Без промедления робот выпалил следующий вопрос:

– Назови все простые числа между 5237 и 7641.

Липеску с легкостью принялся называть числа, и Бользано, расслабившись, улыбнулся. Все шло нормально. Робот задавал вопросы, касающиеся только каких-нибудь фактов, словно брал их из учебника, и это не представляло для Липеску никаких сложностей. После начального замешательства по поводу широты он, похоже, отвечал все уверенней и уверенней. Бользано, сощурившись, взглянул на экран, туда, где за спиной робота в проеме ворот виднелись беспорядочные горы сокровищ, и подумал: «Интересно, что мне достанется, когда Липеску заберет свои две трети?» – Назови семь поэтов-трагиков Элиффы, – сказал робот.

– Домифар, Халионис, Слегг, Хорк-Секан…

– Четырнадцать знаков зодиака, видимые с Морниза, – потребовал робот.

– Зубы, Змеи, Листья, Водопад, Пятно…

– Что такое цветоножки?

– Стебель отдельного цветка.

– Сколько лет длилась осада Ларрина?

– Восемь.

– Процитируй плач цветка в третьем канте «Движущихся средств» Сомнера.

– «Мне больно, я плачу, я кричу, я умираю», – прогудел Липеску.

– Каковы различия между пестиком и тычинкой?

– Тычинка это орган цветка, производящий пыльцу, пестик…

И так далее. Вопрос за вопросом. Робот не удовлетворился классическими тремя вопросами древних мифов. Он задал дюжину, потом стал спрашивать дальше. С помощью шепчущего ответы бездонного источника знаний на груди Липеску справлялся с любой проблемой безукоризненно. Бользано старательно вел подсчет: его партнер блестяще разделался уже с семнадцатью вопросами.

Когда наконец робот признает поражение? Когда он прекратит этот мрачный турнир и отступит в сторону?

Робот задал восемнадцатый вопрос, на удивление простой. Все, что он хотел, это формулировку теоремы Пифагора. Для этого Липеску даже не нужен компьютер. Он ответил сам, коротко, сжато и правильно. Бользано испытал прилив гордости за своего партнера.

И тут робот убил Липеску.

Все произошло мгновенно. Липеску ответил и стоял в ожидании очередного вопроса, однако вопросов больше не последовало. Вместо этого на бронированном брюхе робота сдвинулась панель, и что-то яркое и гибкое метнулось, раскручиваясь, через десять футов, разделявших испытуемого и хранителя. Это что-то рассекло Липеску пополам и тут же исчезло из виду.

Туловище Липеску завалилось набок. Массивные ноги, прежде чем рухнуть, на какое-то мгновение неестественно застыли. Одна нога дернулась, и все затихло.

Совершенно ошарашенный происшедшим, Бользано продолжал сидеть в кабине, сразу ставшей одинокой и чужой. Его била дрожь. Что случилось? Липеску ответил правильно на все вопросы, и тем не менее робот убил его. Почему?

Может, его партнер неправильно сформулировал теорему Пифагора? Нет.

Бользано слушал внимательно. Ответ был безупречен, как и семнадцать предыдущих. Видимо, робот потерял интерес к игре. Сжульничал. Он намеренно располосовал Липеску, накатывая его за правильные ответы.

«Могут ли роботы жульничать? – подумал Бользано. – Способны ли они на злонамеренность?» Ни один из роботов, с которыми ему доводилось сталкиваться, не мог реагировать подобным образом. Впрочем, этот робот мало походил на других.