Вот стою, держу весло...

Про то, кто, откуда и сколько – пришлось расспрашивать его целенаправленно. А что он знает? Видел, что на сигнальной вышке подняли конус остриём вверх. Видел он это с главного острова, а вышка находится на отстоящем от него островке поменьше. Тем не менее, мы забили тревогу, объявили сбор армии, приступили к эвакуации женщин и детей и выслали боевой корабль навстречу предполагаемому агрессору.

В момент, когда многие находятся в рейсах, под боевые знамёна встали целых тридцать мужчин-копейщиков и двадцать женщин и девок, которые не на сносях и не заняты на других работах. Это арбалетчицы. Ещё двенадцать мужчин – гребцы на нашем деревянном "броненосце". Да плюс шесть арбалетчиц, составляющих артиллерийскую прислугу двух станковых арбалетов, установленных на палубе под прикрытием деревянных щитов.

Куда подевались мальчишки-подростки, которых обычно невозможно удержать от решительных шагов? Так и сейчас их никто не удержал – они среди мужчин. А те, что не вышли ростом – среди арбалетчиков.

Пока мы собирались и выдвигались, четыре неуклюжих тростниковых судна вошли в проливы на севере острова и приблизились к пристаням, где обычно причаливали приезжие и проезжие. Уже позднее выяснилось, что материковый Шумер прислал против нас около двухсот копейщиков-щитоносцев. А сейчас было видно, как обогнувший северную оконечность острова дильмунский "крейсер" сближается с последним из тростниковой четвёрки. Осушил вёсла, оттабанил, замерев в считанных метрах от цели, и окатил неприятеля струёй пламени, как из паяльной лампы. Это опаливание продолжалось с минуту – тростник успел прогреться, и палуба заполыхала местами, а местами начала тлеть. Обожжённые бойцы посыпались в воду с противоположного борта, спасаясь вплавь и побросав оружие.

"Крейсер" обогнул дымящееся судно и, активно работая вёслами, прямо по головам плывущих двинулся к пристаням, где уже завершалась высадка основного контингента экспедиционного корпуса. К этому моменту и основная часть нашего войска прибыла сюда же торопливым пешим маршем. Бойцы уверенно выстроились стеной, сомкнули легионерские щиты-скутумы и, направив на неприятеля копья, начали плавный разбег, чтобы нанести решающий удар по пока не организованной толпе.

В полной мере этот замысел не удался: кого-то мы смяли, кого-то закололи, но шумерцы успели повернуться к нам лицами и тоже выставить и копья, и щиты. И их было больше. К счастью, в этот момент дело до неуправляемой рубки не дошло: послушные команде дильмунцы сделали шаг назад. Надо было разорвать дистанцию, чтобы дать возможность девчатам пострелять из арбалетов, что немыслимо в условиях свалки, когда неизвестно, в кого угодит болт.

Стена наших щитов пятилась, ощетинившись копьями. А от кораблей накатывала волна нападающих, обтекая фланги, отчего крайние в нашей шеренге отходили, вынужденно загибая фронт. Мы удержали строй, собравшись в кольцо, но копья к этому моменту оказались утеряны – пошла рубка. Женщины с арбалетами попросту убежали и начали обстрел атакующих в незащищённые спины. Нам, отбивающимся в центре этой свалки, пришлось несладко, несмотря на то, что отмахивались мы кавалерийскими шашками, которые куда длиннее медных и бронзовых кинжалов континентальных шумерцев.

Нас бы всех положили, задавив массой, если бы не атака "береговых людей" – местных парней, которые кормились, обслуживая заходящие сюда корабли. Они приняли нашу сторону и с дрекольем в руках заступились за соседей. Пусть и не сразу: поначалу держались в сторонке, пока из них не собралась немаленькая толпа безучастных зрителей. Но потом кто-то бросил клич и толпа кинулась в схватку.

Наш "крейсер" тоже причалил. Его экипаж немедленно подключился к резне. И хотя народу у нас было немного, одновременное нападение с фронта, с фланга и с тыла заставило противника запаниковать. Доселе не бывавшие в столь сложной ситуации воины растерялись: опыта подобных сражений не было и у них. В конечном счёте, враг совершил кучу ошибок, которые и позволили одержать над ним верх. В общем, мы победили и почти всем личным составом поступили в распоряжение санитарок и медсестричек: панцири, наручи и поножи, конечно, уберегают от многих ударов, но идеальной защиты не дают.

Одиннадцать человек из наших пришлось впоследствии похоронить. Об усопших врагах и их имуществе позаботились береговые.

* * *

Я лежал под наркозом и смотрел, как подросшая Юи зашивает мне резаную рану на плече. Недолго смотрел – препарат из опиума отправил сознание в царство грёз. Так что боли я практически не почувствовал.