Вот так поворот…

Он выстрелил. Очередь прошла у самых ног бедняги, но он не остановился. Вторая, с тяжким сердцем, пошла по ногам. Парень свалился, стал биться в траве, вся грудь в ранах…, так он же по ногам стрелял? Он моргнул несколько раз и снова посмотрел на беднягу, что катался по траве и истошно завывал – нет, всё так и есть, по ногам, вон, раны две видно и кровь…

-Ох, я ж тебя убил, дурак-то старый! – Воскликнул он, всплеснув руками. И ведь, правда – ну куда он с перебитыми ногами-то? Больниц тут нет, бесплатных точно нет. В ближнем селе больница хорошая есть и доктора неплохие, только молчаливые какие-то, но там платно всё. Да и идти туда – вёрст семь, а то и все десять. А в дальнем селе, врач всего один и тот вечно пьяный, да и не опытный он какой-то и инструментов у него нет почти.

Он заохал, запричитал, уж, было, хотел спуститься и помочь бедолаге, раны перевязать, на повозку его взвалить, предварительно связав конечно – помощь помощью, а с дураками осторожно надо. Оклемается так, за горло схватит и всё – дураки сильные как кони, не вырвешься. Так что…, раненный парень вдруг вскочил и грозно зарычал, скаля свои белые, чуть вытянутые зубы.

Он снова удивлённо моргнул – так ведь ноги же прострелил бедовому этому, нет? Видать нет – вот только что видел, раны были, а сейчас моргнул – нет ран. Видать, показалось.

Кони заржали и ринулись в бок, прям на дурака. Чуть повозку не опрокинули. А дурак на них посмотрел, и рычать перестал, пятится теперь.

-Иди отседова, окаянный! – Крикнул он, пытаясь удержать вожжу – прям взбесились кони-то и ржут громко так, что прям, кажется, будто они мычат. Или не мычат? Вот как будто слово какое-то пытаются сказать, на букву «м»…, да ну. Ну, бред же. Кони-то говорить не умеют.

Дурак взвыл печально и ринулся в кусты. Только вот был, а теперь и след простыл. Кони поржали, копытами землю побили и остановились. Ну, всё, теперь можно дальше ехать.

И чего до сих пор дураков-то не переловили? Уж сколько лет как психбольница не работает, дураки как разбежались, а до сих пор их никто не отловил. Как будто всем плевать.

-А может оно и так. – Пожал плечами он. – Россия, вот всем и плевать. Дождутся ведь, сельские их всех и перестреляют. Чего потом в мире из телевизору говорить? Мол, вот такие мы разпиздяи, делать ничего не делаем, а местные терпели, да не вытерпели и не виноваты мы вообще. Эх, куда страна катится?

Он тяжко вздохнул и потянул вожжу. Кони пофыркали, переступили с ноги на ногу и двинулись в путь. Далеко ещё ехать. Хорошо, что они выносливые. Ну, так! Дикие они, всю жизнь на природе были. Это тебе не доморощенные рысаки всякие, этих Природа-матушка растила, эти ещё кому угодно фору дадут.

Он с любовью и нежностью посмотрел на широкие спины своих скакунов – сколько сил в них вложено! Эх, и так обидно, что кобылка всё никак не привыкнет ни к нему самому, ни к вожже, ни к телеге. Всё с ней морока одна.

Час прошёл и опять, на тебе, как говорится, с маслом.

Через рощицу как раз повозку пустил и вот он, тут как тут. Огромный, видимо, матёрый самец, стоит у дерева и зубы скалит. Серый весь, мохнатый, а клыки – что мечи! Аж даже страшно стало.

-А ну кыш! – Грозно крикнул он, подняв автомат. – Чего вылез? Лето же на дворе! Чего лютуешь бандит серый? А ну, иди куда шёл!

Волк оскалился и издал громовое рычание, но напасть не решился – коней они побаиваются, когда в одиночку. Оно и понятно – конь копытом если треснет, там мало не покажется. А вот когда их много, так совсем беда. Только автомат и спасает.

Волк отступил и скрылся за деревьями, повозка снова по полю пошла…, развелось их, волков этих – воистину, оставь человек природу и она тут же станет такой как была прежде. Он лично, то подтвердить может – волков стало, не счесть! А их когда так много, тут вот к бабке не ходи, одно это только и значит, что дичи всякой стало просто море, волкам есть чем кормиться, даже зимой.

Так его мысль увлекла, про людей вот, про природу, что люди её убивают по сути, а как уходят, так она и восстанавливается вся…, в общем, чуть на мину не заехал. На силу спасся, чуть вожжу не оторвал – кобылка опять заупрямилась. Нет, ну просто спасу с ней нет! Что за бестия такая!

-Вот возьму и в дальнем селе продам тебя в комбинат, пусть из тебя колбасу сделают.

Проворчал он в сердцах. Но он, конечно, соврал – закрылся давно комбинат. Власти эти треклятые, сколько людей без работы осталось! Сволочи, совсем ума у них нет. Вот как так можно было? Взяли и развалили всё, что можно было. А что не развалили, так разворовали до основания.

Так он и ехал почти весь день. Дураки опять попались, даже дважды, но в этот раз они близко не подходили, стрелять не пришлось. Один только совсем дурной попался – начал вокруг повозки бегать и громко пыхтеть. Так его кобылка копытом и саданула – взвыл, по траве покатился, за бок схватился и в траву уковылял. А нечего, понимаешь. И он тут не виноват – нефиг было к норовистой животине близко подходить, не любит она чужаков.