Вот так уходит день от нас, уходит безвозвратно

Пия подкидывала камешки — и считала пойманные. Подкидывала и считала, подкидывала и считала. Она не должна была остаться одинокой.

Одинокой, как сейчас.

24.

Чего она хочет? Да ничего такого особенного: только один разочек, всего лишь на одно мгновенье выбрать не то, что она выбирает всегда. Хоть раз в жизни убедиться, что не все предрешено и предопределено. Ей предстоит прожить еще полжизни, а она уже знает ответы на все вопросы.

Ей тридцать три, и она почти умерла. Вот в чем ее проблема.

Конечно же Анна не хочет, чтобы что-нибудь ужасное случилось с ней, или с Хоканом, или с детьми, нет-нет, ни в коем случае. И вовсе она не задумывается о том, что произойдет, если Хокан вдруг умрет и она будет стоять у гроба в трауре, бледная, но несломленная, с двумя осиротевшими мальчиками рядом с собой, а все их друзья будут по очереди подходить к ней и выражать свои соболезнования и рыдать, о боже, как они станут рыдать и жалеть ее, несчастную вдову, такую стойкую, такую несчастную и такую прекрасную… Нет-нет, все это только фантазии, грезы, как когда мечтаешь о том, как тебя станут насиловать, — не приведи Господь конечно же, чтобы это случилось по-настоящему. И пусть никто не посмеет подумать, что она не ценит то, что у нее есть. На этом месте Анна на всякий случай произносит вслух, что она действительно считает себя самым счастливым человеком на свете.

Не стоит искушать Бога. Она знает, что Бог наказывает неблагодарных раком и другими несчастьями. Такой уж Он ревнивый. «Да не будет у тебя других богов пред лицем Моим». Он очень следит за этим.

Анне выпало счастье. Причем она не выиграла его в лотерею, она заработала его потом и кровью. И сейчас не намерена от него отказываться. Тем более что с таким лошадиным оскалом счастье нельзя воспринимать как нечто само собой разумеющееся. Надо быть благодарной, не привередничать и ценить то, что тебе досталось.

Порой Анна жалеет, что счастье нельзя положить в банк, под небольшой, но индексируемый процент. Тогда бы она наверняка чувствовала себя защищенной. Ей всю жизнь не хватает защищенности. С того самого дня, как она, будучи семилетней девочкой, по дороге в школу просила Бога, чтобы случилось что-то необычное, и Бог повелел ее одноклассникам затащить ее на перемене в угол и жестоко избить.

Такова расплата за неблагодарность. Ведь она не довольствовалась тем, что имеет, а хотела быть особенной. Бог и одноклассники навсегда отбили у нее охоту мыслить подобным образом. Ее били тихо и сосредоточенно, словно выполняя долг. С тех пор она больше не искушала Господа.

Чтобы быть защищенной, нужно предохраняться, пусть даже на жизнь потом придется смотреть только через латексную пленку презерватива. Тогда ничего необычного не произойдет. Она будет становиться все старше и старше и в конце концов умрет в больнице, подключенная к аппарату.

Хорошо, что есть такие специальные аппараты, потому что, когда они начинают пищать непрерывно, сразу понятно, что человек умер. И тебя не вскроют раньше времени. Это особенно волнует Анну, потому что она завещала свои органы для трансплантации. Не для науки, а именно для трансплантации, — ей кажется, что это удачный компромисс со смертью. Карточку донора она всегда носит с собой в кошельке, как написано в инструкции.

Когда настанет время умирать, она наверняка будет так напичкана обезболивающими, что ничего не почувствует. В рай она войдет с затуманенным сознанием. Как бывает, если примешь рогипнол, а выспаться не успеешь, — ходишь потом целый день с тяжелой головой.

Да, благоустроенная жизнь в типовом коттедже имеет привкус рогипнола и новалуколя с ментолом. Солнцезащитный крем «Нивея», фактор 15. Лактацидное мыло без запаха. Запах свеженадетого презерватива, привкус резины во рту. Благоустроенная жизнь, в которой даже замороженная курица имеет кнопку экстренного вызова[18].

Анна так долго избегала всех возможных опасностей, что теперь границы безопасного мира сузились и спеленали ее как мумию. Как бывает, если стараешься спрятаться от холода зимой и укутываешься в одеяло с головой так плотно, что не можешь дышать.

Опасность может подстерегать где угодно.

Однажды на Канарах в караоке-баре к Анне начал приставать пьяный испанец — он улыбался и подмигивал и даже умудрился поцеловать ее в затылок. Конечно, в другой ситуации она бы никогда этого не позволила, но тут она сидела с друзьями и, чувствуя себя в полной безопасности, успела выпить и основательно захмелеть. Испанец явно хотел раззадорить ее — он вдруг неожиданно сильно и больно укусил ее. Анна от смущения улыбнулась, как всегда, своей глупой улыбкой, сказала, что она замужем, и попросила оставить ее в покое. А потом, когда испанец ушел, она страшно испугалась, что он заразил ее СПИДом.

Так что, да, жизнь полна опасностей. Take a walk on the wild side[19]. Когда Анна в поисках приключений выкурит свою первую сигарету, она немедленно вспомнит, что табак, по слухам, вызывает еще большую зависимость, чем героин, — и, следовательно, в каком-то смысле ее уже можно считать законченной героинщицей.