Вот такие макароны. Студентки в Италии

— Ры, ты знаешь, нам лучше жить в Парме раздельно. Может, снимать разные комнаты, или квартиру с раздельными спальнями.

— Да ничего страшного, мне с тобой очень комфортно, — весьма лестно, учитывая тот момент, что я тот человек, от присутствия которого становится некомфортно всем.

— Это-то хорошо, — не уступаю я. Ну, до определённого момента я не говорю о том, что имею привычку срываться на окружающих, если они меня бесят. В такие моменты Вам Годзилла покажется котёнком, гадящим исключительно в лоточек. — Но я устаю от людей. От общения.

— Ничего страшного, я очень общительная.

В этот момент я поняла, что вся коммуникативная часть ляжет на хрупкие плечи Рыкси.

***

Я не знаю, чем закончится эта история, потому что писать её буду по мере развития событий, но сейчас я знаю одно: это будет то ещё приключение. Учитывая те круги ада, которые мы прошли, делая визу, получая подтверждение о зачислении, разыскивая жильё и общаясь с деканатом, коробка успокоительных кажется самой нужной вещью в чемодане.

А пока что в чемодане лежу я. Пишу этот текст. Мы находимся в небольшой фазе затишья между двумя припадками истерии, называющимися «подготовка к отъезду» и «отъезд».

Есть время вспомнить, как это было.

Святые и мученики

По опыту своего обучения, который без малого сейчас составляет почти тринадцать лет, могу сказать точно: деканат и министерство образования ‒ худшие враги студентов. И вообще всех людей, кто надеются получить хоть какое-нибудь образование. Я не призываю устроить диверсию, просто констатирую факт с привкусом лёгкой безысходности.

Деканат в нашем ВУЗе под конец подготовки к отъезду не хватало сил даже ругать. Мы просто смирились с тем, что всё получается в лучшем случае со второго раза, и успокаивали свои бедные нервишки фантазиями о прогулках по итальянским набережным. Отдельно стоит говорить о том, что у нас творилось во время семестра и как добрая половина группы заработала себе от нервов первые седые волосы, но лично меня от этого уберегла мысль, что, уехав в Италию, я избегу дальнейших встреч с этой неорганизованностью. Однако наивно было полагать, что к нам ‒ интуристам ‒ будет особое отношение.

Небольшое дополнение, чтоб избежать дальнейших недопониманий. Иностранные стажировки в сотрудничестве с местными ВУЗами очень поднимают уровень престижа учебного заведения. А, как известно, понты ‒ наш парус. Но люди имеют свойство забывать, что золотой унитаз отличается от белого только материалом исполнения, а вот содержимое и там, и там одинаковое. Ситуация, которая случилась с нами, выглядела следующим образом: стажировку нам придумали, а как её провернуть ‒ не знали. Тут-то и началось веселье.

Настало оно, можно сказать, с первых дней. Оправившись от первой волны восторга, накатывавшей каждый раз при осознании, что слова «мы» и «Италия» прекрасно уживаются в одном предложении, мы с Рыксей столкнулись с той самой ложкой дёгтя, которой так щедро приправили наши горшочки мёда. Рядочком встали вопросы проживания, финансов, документов и всего остального, но для студентов, которые держатся за скидки на обучение, на первом месте всегда стоит вопрос: «Как сдать сессию?» В нашем институте система оценивания очень хитровывернутая: из-за того, что диплом двойной, иностранный вуз, с которым сотрудничает наш институт, ревностно проверяет наши сессионные работы, безжалостно ставя оценки в разы ниже, чем сердобольные российские преподаватели, которые и сами не всегда понимают, что происходит. Если мы уезжали в Италию, то сессию сдавать нам предстояло именно там, то есть сданные там экзамены должны как-то взаимозачитываться с тем, что мы пропустим в России. Уже тогда я подозревала, что нам предстоит сдавать две сессии: в Италии и в России. Но надежда всё же была, что нам устроят взаимозачёт предметов.

Во время первого собрания по поездке, когда мы пытали данным вопросом нашего декана, эта женщина опускала глаза, надувала губки и в результате полным достоинства тоном школьницы у доски сказала только «Я не могу ответить на ваш вопрос». Наверное, она ждала, что ей поаплодируют за честность и храбрость, которой ей стоило это откровение. Честное слово, я уже вижу нашего декана в большой политике. Дальнейшие вопросы к ней отпали.

Затем мы каждую неделю наведывались в обитель страха на втором этаже института, и каждую неделю, пока часики тикали в направлении дедлайна, нас выставляли за дверь с различными аргументами от: «Не сейчас» до «разбирайтесь сами, вы взрослые люди в конце-то концов». Потом мы всё же договорились, и организацию нашей стажировки передали прекрасной Катерине, о которой лично я теперь говорю нараспев, начиная со слов «Святая Катерина» из песни, звучавшей в «Д’Артаньяне и трёх мушкетёрах». Эта леди, заслуживающая вагонов шоколада и памятника возле дома, терпеливо вела нашу группу совершенно неподготовленных к такому повороту судьбы остолопов, даже когда у неё самой начинали понемногу сдавать нервы.