Вот такое Муйне

Выскочив на улицу и отбежав от дома пару кварталов, я сначала выбросил в мусорную урну у многоэтажки один пакет, а затем, дойдя до ближайшего крупного супермаркета, опустил в контейнер второй. «Уже сегодня эти пакеты отправятся на разные свалки», – удовлетворённо подумал я.

Вернувшись домой, я увидел, что Игорь совсем раскис:

– Меня поймают и посадят! А я ведь никого не убивал. Только, защищаясь, сломал куклу, – хныкал он.

– Не раскисай! – сказал я ему. – Если хозяин той лаборатории уехал, как ты говоришь, недели на две, то труп Эльвиры найдут ещё не скоро. И почему ты думаешь, что могут заподозрить именно тебя, если ты был зарегистрирован на конференции под псевдонимом? Тем более о том, что ты ночевал в лаборатории, знала одна Эльвира, а она – мертва. Твои земляки-коллеги тоже не знали, где ты проживал. Так что рассказать-то некому. На тебя никто и не подумает.

– А отпечатки пальцев? – снова запричитал он.

– Что, в гостинице при заселении у всех брали отпечатки пальцев?

– Нет.

– Так чего же? Ты раньше не сидел, не привлекался. На тебя никто и не подумает, – успокаивал я его как мог. – Эльвиру, конечно, начнут искать. Но кто же догадается, что она именно в том отсеке? До приезда учёного её могут и не найти, а это – время. Разве только трупный запах пойдёт.

– Ты думаешь – её ещё не обнаружили? – спросил Гоша.

– А чего гадать? – вдруг осенило меня. – Давай-ка посмотрим криминальные новости Ульяновска.

Мы сели к компьютеру, вошли в интернет и увидели, что все новостные ленты Ульяновска пестрят сообщениями: «В минувшую пятницу в Ульяновске был убит сотрудник нижегородской областной администрации Евгений Тараканов. Его тело обнаружено возле небольшой частной гостиницы «Золото партии». Тараканов отвечал в администрации за взаимодействие с прессой, а в Ульяновске принимал участие во всероссийском фестивале журналистов в составе делегации от нижегородского региона. Ведётся следствие, подробности убийства пока не раскрываются».

– Ничего себе, – промолвил Игорь Скромный. – А про Эльвиру ни слова…

– Значит, пока не нашли, – ответил я. – А, может, она жива? Может, тебе показалось, что она была мёртвой?

– Да ты что? Она лежала передо мной вся исколотая, у неё кровь шла изо рта. Нет, исключено.

– Так, а кто Тараканова убил? – спросил я.

– Понятия не имею. Только помню, что его из зала выводил мужик, который был с Водяновой, потому что Евгений Витольдович постоянно приставал к ней. И больше ни того, ни другого я не видел, – пролепетал Гоша.

– Слушай, – осенило меня, – а ведь тот мужик не мог не знать, что Водянова – кукла. Он же всё время был с нею.

– Я тоже об этом подумал! – сказал Скромный. – Меня ещё удивило, что Водянова пристально смотрит на Эльвиру, будто где-то её уже видела, а, к примеру, на меня не обращает никакого внимания. Я пока ехал в поезде, всё вспоминал, что Эля говорила: учёный, уезжая в Москву, увёз на продажу несколько биороботов. Так, наверняка, этот мужик в этот раз или раньше и купил биоробот Водяновой. А кукла хорошо помнила это место и наказ учёного – «никого нельзя сюда приводить». И получив свободу, пока не было её спутника, пришла разобраться с Эльвирой. А тут и я под руку попался.

– Скорее это она попалась тебе под руку, – поправил я Игоря.

– Значит, труп Эльвиры пока не нашли, – задумчиво промолвил Гоша.

– Выходит так. Но это дело времени, – вернул я его к реальности.

– Но мне-то что делать? – снова запричитал Скромный. – Меня видели с ней в гостинице очень многие. Наверняка, на меня подумают!

– В круг подозреваемых ты точно попадёшь, – согласился я.

– Слушай, – схватил меня за руку Гоша. – Найти тело Эли могут каждую минуту. Когда я уезжал – кукла без головы билась о дверь. Может, и сейчас продолжает биться. Дверь вскроют – а там… И тогда меня точно начнут искать! По описаниям все меня опознают: я нарисовался там перед всем фестивалем – каждый день как дурак со сцены песни пел. Да меня точно уже ищут! – снова в голос запаниковал он. – Мне сейчас нигде нельзя появляться! Я уверен: пасут и дома, и на работе! А как закроют за убийство – всё, пиши пропало! Старик, выручи меня! Умоляю!

– Что ты имеешь ввиду?

Игорь встал передо мной на колени, схватил за руки и зарыдал:

– Умоляю тебя – съезди в Ульяновск, разузнай – что там да как! И если поймёшь, что обвиняют и ищут меня – дай знать. Тогда буду искать способы рвануть за границу – тюрьму я не переживу! Выручай! Как друга прошу!

– Как ты это себе представляешь?

– Ты же всё равно сейчас в отпуске, на работу тебе ходить не надо! А я пока залягу на дно у тебя на квартире. Если всё будет нормально – потом спокойно объявлюсь, найду, что соврать на работе. Мне главное – не в тюрьму, оттуда я не выйду!

Игорь выглядел таким раздавленным, что мне стало жаль его: человек попал в нелепейшую ситуацию, грозившую сломать всю его дальнейшую жизнь. Не скрою, вся эта история заинтересовала и меня самого. Я действительно находился в то время в длительном творческом отпуске и, недолго думая, согласился помочь другу. Тем более, что мой отказ грозил навсегда его потерять.