"Вот тебе, бабушка .... или раз картошка, два картошка...

Поняв уже, что видимо это наше «кто ты», я пожала плечами и показала на рот, промычав. Седой покачал головой и что-то резко сказал СтаршОму. Тот вновь принялся объяснять, но седой его оборвал и махнул рукой на дверь. СтаршОй вновь поклонился и быстро выскочил из комнаты. Я даже не успела его поблагодарить за участие, обернувшись, только и увидела, как за ним закрылась дверь. Я снова посмотрела на седого. Тот внимательно оглядывал меня и щурил глаза, видимо прикидывая, что со мной делать. Потом взялся за колокольчик и встряхнул его. Открылась боковая дверь и выглянул тот, кто открывал нам входную, скорее всего младший клерк. Подозвав его, седой прогундел ему в приказном тоне и тот что-то вякнул, поклонившись. Открыв передо мной дверь, клерк такой же гном, взмахнул рукой, приглашая на выход. Я нескладно поклонилась сидящему за столом и повернулась к выходу. Клерк пошел вперед, указывая мне следовать за ним. Провел в другую комнату, где за столом сидел уже натуральный человек. Мужчина выслушал мою историю, кивнул и подвел к какой-то прозрачной полусфере. Жестами приказал опустить на него обе ладони. Я так и сделала. Полусфера потеплела или мне так показалось и, почему-то, в ней начали появляться бирюзовые струйки, в виде бурунчиков и завихрений.

— О! — воскликнул мужчина, и гном тоже его поддержал.

Они с удивлением смотрели на меня, а я на них. Потом клерк посадил меня в кресло у стены, а сам принялся что-то говорить человеку, а тот быстро записывать. Что это было, я не знала, может быть, проверяли на магию или на расу? Как плохо не понимать речь! Хотя мне все это казалось каким-то волшебным сном, как в кино, сказала бы, или как в романе. Но сейчас здесь это была реальность, которая могла выйти боком, но буду надеяться на лучшее.

Клерк ушел, с улыбкой поклонившись, мужчина за столом продолжал что-то писать, а я его разглядывать. Обыкновенный, земного типа человек мужского рода, средних лет, средней внешности, среднего достатка, судя по одежде. Середняк, в общем.

Прошло уже достаточно времени, и у меня затекла спина. Все-таки годы мои сказывались, и когда я уже заерзала в кресле, мужчина наконец-то закончил свою писанину и жестом подозвал к столу. Когда подошла, то он протянул бумагу с написанным. Эти закорючки я тем более не понимала. Пожав плечами, положила ее на стол. Вздохнув, он показал место под написанным, подал мне что-то в виде ручки и ткнул пальцем, мол, ставь подпись. Я покачала головой в отказе.

— Еще чего! Тут может быть мое согласие на казнь или каторгу!

Человек пытался жестами объяснить, что ничего серьезного тут нет и нужно подписать обязательно. Вздохнув, пошла на риск и черкнула закорючку.

— А что оставалось делать? Была ни была.

Мужчина улыбнулся и пригласил к выходу. Подозвал какого-то служку и объяснял ему что-то, поглядывая на меня. Тот тоже меня оглядывал и кивал соглашаясь. Вручив ему бумаги, кивнул мне головой и ушел в свой кабинет. Служка потянул за ручку моего баула и показал рукой, мол, идем со мной. Выйдя за дверь, также сели в повозку, к подлетевшему к ступеням рикше, и тот сразу же взял быстрый старт. Вскоре мы были у длинного желтого дома. Заехав во двор, быстро поднялись по ступеням и вошли.

Это был просторный холл, со скромной обстановкой, чистенький, но скучный, как и положено казенному дому. Вышла довольно молодая женщина, по виду лет этак тридцати пяти, человек, примерно моего роста и такого же сложения и, оглядев нас, приняла из рук служки бумаги. Бегло просмотрев их, что-то сказала ему и тот, кивнув головой удалился.

Женщина оглядела меня, а я ее. Чувствовалась в ней сила и власть, но я не ощущала злости или раздражительности и это радовало. Жестам она повлекла за собой, и мы поднялись на второй этаж. Он был жилым, как оказалось. По обе стороны коридора располагались комнаты. В правой стороне от центрального входа жили женщины, а в левой учебные классы, как я потом узнала. Пройдя в конец коридора, она остановилась возле одной из дверей и вынула из складок своего платья связку ключей. Открыв, махнула рукой, приглашая входить и что-то пыталась объяснить жестами, из которых поняла, то это теперь мое жилье и я могу выбрать любое спальное место, а показывая на рот и искусно пожевав губами, объяснила, что мол, едят внизу. Я кивнула и с благодарностью прижала руку к сердцу, поклонившись. Та склонила голову и, ткнув пальцем в свою грудь, произнесла два раза.

— Катарина, Катарина.

Я поняла, что это ее имя, улыбнулась и также приложила к своей груди ладонь.

— Галина, Галина.

— Галина? — вскрикнула она с удивлением и что-то еще пробормотала на местном, показывая на мой рот. Я сконфужено пожала плечами. Она удивленно приподняла бровь и рассмеялась. Показала жестом, что поняла мою уловку в незнании языка. Я кивнула, улыбнувшись. Она протянула мне свою ладонь, и я ее пожала. Еще раз, махнув рукой на комнату, она усмехнулась и вышла, подмигнув.