Вот в чем фокус

— Товарищи образы и персонажи! Долгое время мы делали вид, что все наши сказки хорошо кончаются, а чудеса творятся с небывалым подъемом. Но пора посмотреть правде в глаза. Многие забыли, что чудеса требуют постоянных усилий, а работа в сказочном сю­жете — реальной самоотдачи и дисциплины. Резко сни­зилось качество продукции. Наши шапки-невидимки — откровенная халтура. Надеваешь такую — и становится невидимым только то место, на которое она надета. Проще говоря — голова. И то если нахлобучишь на уши. Скатерть-самобранка, что у нее ни попроси, выдает один и тот же комплексный обед: суп овсяный протертый, биточки с лапшой и кисель из концентрата. Где она этому научилась? Блюдечко с наливным яблочком, вместо того чтобы давать правдивую информацию, нагло врет. Да и что от него можно ожидать, если оно не замечает загнивания собственного яблочка? Ниже всякого качест­ва выпекается в последнее время колобок. Лиса катего­рически отказывается его кушать, а колобок понятия не имеет, куда ему катиться дальше. Сказка про белого быч­ка, призванная быть бесконечной, рвется на самом ин­тересном месте в связи с низкими привесами бычка. Дав­но никого не пугает огнедышащий дракон: в лучшем случае огонь изрыгает одна голова, а у двух других вечный перекур.

Не лучше ведут себя и некоторые другие персонажи.

Иван-царевич на сером волке мотается по чужим сказ­кам, грубо нарушая ход тамошних событий. Так, с гикань­ем и свистом ворвавшись в сказку о мертвой царевне, он разбудил ее задолго до прихода семи богатырей. Бра­тец Иванушка перестал пить из копытца, потому что ему, видите ли, надоело превращаться в барашка. Емелина печка — ни для кого не секрет — ездит только в отчетах. Конечно, в основном виновато щучье веленье, которое до того ослабло, что не может сдвинуть печку, но и Емеля мог бы что-то предпринять. Кстати, пора бы про­явить инициативу и бабе-яге, у которой пятьсот лет не вы­полняется заявка на ремонт поворотного механизма из­бушки. Даже золотая рыбка, которую мы всегда ставили в пример, вынудила старика и старуху принять в эксплу­атацию терем с незавершенными отделочными работами, без окон и дверей. До какого разгильдяйства докатыва­ются некоторые из нас, свидетельствует безобразное поведение царевны-лягушки. В последнее время она вообще перестала реагировать на прилетающие к ней стре­лы: не хочет становиться царевной. Кто спорит, в болоте спокойнее, чем в царском дворце, но надо же иметь совесть!

Товарищи образы и персонажи, мы с вами работаем для детей. Детишки должны верить в наши чудеса. Но если они уже у нас сталкиваются с халтурой и расхля­банностью, кем они вырастут? Ведь если дисциплины, высокой культуры производства и надлежащего качества продукции нет даже в сказках — как поверить, что они возможны в действительности?

Давайте же, товарищи образы и персонажи, опом­нимся, устыдимся, подтянемся и вернемся к тем сказоч­ным временам, когда каждый честно исполнял свой долг!

Как известно, Маяковский чувствовал себя «заводом, вырабатывающим счастье». Отдавая должное реальному масштабу сопоставления, лично я чувствую себя неболь­шой фабрикой, вырабатывающей юмор. Дело нехитрое, но для бесперебойного выпуска продукции нужны темы, сюжеты, персонажи, остроты и прочие детали. О мыслях уже не говорю!

И вот — с завтрашнего дня моя фабрика переходит на хозрасчет. Очень волнуюсь! Ведь раньше как было? В конце года еду в министерство юмора выбивать фонды. Если поговорить со знающими людьми, они вам скажут: юмора у нас в любом министерстве — полным-полно. Но в министерстве юмора его, как ни странно, не хва­тает. Тем более съезжаются тысячи таких, как я. И всем нужно одно и то же. Например, свежие шутки. И начи­нается... «Ой, а чего это они у вас такие бородатенькие?» — «Зато проверенные. Берете? Не берете? Отойди­те. Следующий!» Берем...

Но самая большая драка — из-за персонажей. Всем нужны самогонщики, несуны, прогульщики и прочие фигуры, любимые в редакциях юмористических изда­ний. На всех не хватает. Если опоздал — берешь что осталось. Милиционера, допустим. Или комсомольского работника. Или международного обозревателя. Но это абсолютно не ходовой товар! Юмореска про обозревате­ля валяется у меня на складе готовой продукции пят­надцать лет — не могу найти потребителя. То же самое — рассказ об отечественном мафиози. Клянусь, вещь сде­лана на совесть. Одного золота сколько ушло. Оно там всюду: и в тайнике под паркетом, и у жены в ушах, и у самого мафиози на груди. Буквально сверкающее произведение! И — никому не надо.

О мыслях уже не говорю! Сколько работает моя фабрика, не помню, чтоб выбил в министерстве хоть сколько-нибудь стоящую мысль. Так и говорят: «Мыслей у нас нету». А начнешь нервничать, требовать — еще и поиздеваются: «Ладно. Только для вас. Есть тут у нас одна заветная мыслишка... Ликвидировать вас, юмори­стов. чтоб не мешали работать. Берете?»