Вован-дурак 2.0: Санитары Подземелий Хогвартса (СИ)

- Не, Сью, не видел, отсюда было не разглядеть.

- Фред и Джордж так ударили по бладжеру, что он попал точно в голову их брату Перси, и того прямо с трибуны унесли в Больничное крыло! МакГонагалл сразу на месте сняла сто баллов с Хаффлпаффа за нанесение травмы её ученику, и пригрозила, что накажет ещё!

- Не в баллах счастье, Сью, как сняли, так и обратно наберём. А этот прилизанный ботан давно нарывался, ибо нечего за своих гуталинов заступаться. А то вон, ишь их, пристают ко всем белым, и всё-то он им с рук спускает.

Сие было абсолютной правдой. Истинные английские джентльмены с Гриффиндора после того случая с попыткой отобрать у нас скатерть отнюдь не успокоились. Но если одну банду я смог уговорить в пользу взятия предоплаты с клиентов, и они стали хоть немного напрягать свои мозги, а при встрече с нами уважительно раскланивались, а второй внушил понятие о страхе и ужасе, за малым не устроив огненное оскопление её главарю, то это была капля в море, ибо на всех семи курсах Гриффиндора, вместе взятых, насчитывалось не много, не мало, а целых шесть таких вот добрых и дружелюбных коллективов. И далеко не все они проявляли хотя бы толику уважения к белым.

Персиваль, третий из Уизли, валялся в Больничном крыле довольно долго. В процессе он пережил разрыв отношений со своей девушкой, пятикурсницей с Равенкло Пенелопой Клируотер, заявившей во всеуслышание, что он ставит своих подопечных важнее её.

Собственно, так оно и обстояло, «Уизли №3» с гораздо большей охотой занимался разруливанием разборок между какими-нибудь бандами «Пьяное Полено» и «Мутный Глаз», или обсуждением с преподавателями каких-нибудь даже самых абсурдных вопросов, нежели прогулками в романтической обстановке. Даже несмотря на то, что негры из обеих вышепоименованных банд не ставили его в грош и, стоило ему уйти, тут же принимались за старое.

Более того, мы не раз и не два слышали разборки прямо за столом, когда «Уизли №3» пытался устроить гневный разнос своей пока ещё подруге, решившей проигнорировать очередной «Древний Обычай», то есть изъявившей желание вместо опостылевшей не только Хаффлпаффу, но и Равенкло стряпни полакомиться чем-нибудь вкусненьким с нашей скатерти. Подобные явления вызывали у Персиваля приступы буквально животной ярости, и мне даже представилось, что ещё чуть-чуть, и он начнёт орать на весь Большой Зал боевой клич «КРОВЬ ДЛЯ БОГА КРОВИ!» Причём различия он не делал, был ли это кто-то с младших курсов его же факультета, либо его же типа любимая. Ничем хорошим такие отношения закончиться не могли. Они и не закончились.

- А если ты ценишь своих макак больше, чем меня, так и убирайся к ним! – эту фразу, возможно, впрочем, изрядно приукрашенную, донесли до меня Фред и Джордж.

- Хм, возможно, они и впрямь его привлекают больше… – задумчиво чешу подбородок. – Видали же мы ту Пенелопу, и у неё ведь таки есть на что посмотреть…

- Вот именно…

- Девчонка что надо…

- Есть за что ухватиться…

- Имей в виду, Гарри…

- Если надо – сведём!

- Она ведь у нас за столом ест…

- И мы всё-таки добьёмся…

- Чтобы вы подружились!

- Спасибо, братаны, – отвечаю им. – Только ведь у меня и так есть…

- Ничего, Гарри…

- Ещё одна никогда не помешает!

- Ты ей больше подойдёшь…

- Чем наш ботан Перси…

- Его больше интересует карьера…

- Мелкого министерского жополиза…

- Чем красивая девушка…

- Сколь бы красивой она ни была!

- Так что готовься, Гарри…

- Будет у тебя ещё одна подруга!

Братаны не врали ни единым словом. Персиваль Уизли фланировал вокруг гриффиндорского стола с донельзя официальным выражением лица. И даже когда его выписали из больницы, он продолжил свой моцион, ничуть, по-видимому, не огорчённый разрывом с девушкой. Хм, а ведь Пенелопа и впрямь симпатичная, вот только что братаны намереваются сделать?

Кстати, что касается семейства Уизли. Вскоре после инцидента с троллем Фред и Джордж таки устроили Рону тёмную. Подкараулили вечерком в одном из глухих коридоров, накинули балахон на башку и избили до синевы. Затем, сделав своё чёрное дело, завернули в тот же балахон, связали по рукам и ногам на манер колбасы, по потайному ходу отволокли в Хогсмид и положили под дверь почтового отделения, написав мелом на боку: «ГОВОРЯЩЕЕ ПИСЬМО». Разразился жуткий скандал, но поймать диверсантов так и не смогли.

Рону его длинный грязный язык стоил четырёх выбитых зубов, сломанного ребра и фонаря под вторым глазом, вдобавок к тому, что ему постоянно подновляли негры с его факультета. Н-да, похоже, авторитетом Рон там явно не пользуется, и неудачную попытку развести однокурсников на бабки и подставить под порцию трындюлей ему явно припоминают при каждой встрече. Ну да и поделом, ибо не фиг было!

В очередном письме от Андромеды, которое пришло нам с Дорой двенадцатого ноября, содержалось такое, от чего сама Дора очень долго хохотала, не в силах остановиться, а я ржал вслед за ней.