Вован-дурак (СИ)

Ёкхэрэ сыктым эйга елдыбр! Если я правильно понимаю, гражданка взялась впаривать нам ТЕОРИЮ применения защитного колдунства без единого практического занятия. По всем нормальным законам этот курс никуда не годен, и этими учебниками можно с чистой совестью топить печки, но где вы видели в Британии, особенно магической, нормальные законы?

Думаем дальше. Похоже, гражданка Амбридж, она же фигурант «Жаба», явно желает вызвать недовольства собой в студенческой среде, чтобы на легальных основаниях взяться за зачистку недовольных. То, что этих самых недовольных будет больше всего именно на нейтральных факультетах, это к бабке не ходи. Слизеринцы, как это аристократической швали и положено, на этом курсе явно будут вола пинать и баклуши бить, ибо учатся отнюдь не по этой методичке. Причем последствий битье баклуш не повлечет никаких, ибо Жаба играет за ту же команду. А когда начнется, то «Империус» с их стороны – скорее всего, самое мягкое, что будет нас тут ждать. Сделали же они из английского народа толпу скачущих майдаунов…

Что Жабе можем противопоставить мы со Светой? ВП у нас две, у меня, помимо этого, имеется «калаш» с зачарованными магазинами и старый наган, неоднократно проверенный в деле. У Светы я тоже какой-то ствол видел. Надо будет обмозговать.

- Итак, все прочитали? – квакнула Жаба. – Домашнее задание, законспектировать первую главу и привести собственные выводы, почему для волшебника важно знание теории. Все свободны.

Так, если я еще не забыл, на этом уроке канонический Гарик должен был сорваться и наорать про возродившегося Волдеморда, после чего получить в зубы отработку в виде написания строчек собственной кровью. Но я не он, и намерен низводить гражданку другими, более действенными методами, нежели испускание газов в воду, коим выглядели поначалу действия Гарика.

Так, пишем в досье, фигурант «Жаба» известна как поклонница пыточных методов немецко-фашистского гестапо, а значит, живьем не брать, только живительный расстрел.

Впрочем, пан Перебийнис оказался не лучше, и на посту преподавателя трансфигурации смотрелся примерно как страус на заборе. Во всяком случае, приветственная речь нового препода примерно так на три четверти состояла из майданных лозунгов и проклятий в адрес шотландских сепаратистов. Кто-то куда-то придэ, чего-то там навэдэ, а у нас, мол, ще не вмерла Британия, поэтому мы всем и каждому должны чего-то показать. Учитывая сложившуюся в мире обстановку, нынешняя Британия если кому-то что-то и может показать, то разве что свой голый афедрон. Да и Британии-то никакой уже нет, в связи с уже свершившимся отделением Шотландии и намеченным на весну следующего года референдумом в Ольстере. Королевский флот фактически закупорен в Ла-Манше, и не может выйти ни в Северное море, ни в Атлантику – что с одной, что с другой стороны мешает наш родной советский флот. Как оказалось, товарищ Жигулёвский в ответ на агрессию англичан и обстрел Эдинбурга объявил полномасштабную морскую блокаду Британских островов. Корабли теперь могут заходить только в порты Эдинбург, Абердин и Данди, принадлежащие сопротивляющимся шотландцам. Движение в любые другие английские порты, равно как и из них, пресекается со всей пролетарской беспощадностью. К блокаде присоединились все остальные страны СЭВ, а также Ирландия.

Дальнейшее расследование школьной жизни показало, что, начиная с пятого курса, по два студиозуса с каждого факультета назначаются старостами. От гриффиндорцев старостами избрали Невилла Лонгботтома и Гермиону Грейнджер, от равенкловцев – Майкла Корнера и Падму Патил, от слизеринцев – Драко Малфоя и Панси Паркинсон, от наших же – Эдди Кармайкла и Меган Джонс. Столь неканонический в ряде случаев выбор объяснялся тем, что Невилл остался единственным хлопцем-пятикурсником на Гриффиндоре, так как его сокамерник Симус летом уехал в Ирландию и записался добровольцем в ряды ИРА. Наши же за прошедший год понесли большую убыль в рядах прекрасной половины. Так-то лучшие оценки на курсе были у Сьюзен, но она летом переехала жить в славный город Ростов-на-Дону, и в итоге выбрали, кого смогли поймать.

Но относительное спокойствие было обманчивым, и рано или поздно должно было прорваться что-то нехорошее. Оно и прорвалось.

Как оказалось, немногие оставшиеся нормальные преподаватели не пошли навстречу Жабе по части доносительства. Искренне поддержали этот курс только Боруховский, Перебийнис и Клюшко, у которых предательство было в крови.

И вот, на исходе второй недели сентября прилетел очередной номер «Ежедневного Пророка», где английским по белому было напечатано:

«МИНИСТЕРСТВО ПРИСТУПИЛО К ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЙ РЕФОРМЕ

ДОЛОРЕС АМБРИДЖ НАЗНАЧЕНА ГЛАВНЫМ ИНСПЕКТОРОМ