Вован и Лексус. По ком звонит телефон

П.: Але, Марат? Привет! Это Сергей Бондарчук.

С.: Да. Да.

П.: Ну давай, может, встретимся, поговорим, че, мы так не решили.

С.: Ну-у… То есть ты еще со мной, с претензиями?

П.: Ты думаешь, что ты — теннисист, все можно тебе?

С.: Я не понял, а почему, а с какого …? Я, может, че-то не понимаю здесь?

П.: В клубе тогда мало дали?

С.: А, ты в этом смысле что ли? Ну ниче себе, ты такой борзый!

П.: Я че, пьяный был что ли? Я был трезвый.

С.: А я что, был пьяный что ли?

П.: Неуважительный ты. Мы с пацанами сидели, отдыхали.

С.: Неуважительный? То есть вы сидели с пацанами, отдыхали, я подошел и начал вас всех… да?

П.: Ну а че, нет что ли?

С.: Нет, ну нормально, ну… ну интересно, такой расклад, да. То есть вы сидели за столом еще, хотите сказать, да?

П.: А где еще?

С.: А, то есть вы даже не ходили, то есть вы сидели за столом, я подошел такой типа… да? Начал вас всех… да?

П.: Ну да. Ракеткой.

С.: Ракеткой, да? Ну …!

П.: Не, ну че? А мы отбились. Ты был бухой.

С.: А вы отбились такие. Еле-еле, да? А я был бухой, да. Интересный расклад у вас.

П.: Мы с девушками сидели, а ты подошел, начал хватать их.

С.: Я был со своей девушкой, и со мной еще было четыре человека. Одна из них была теннисистка. И еще две дочки моих товарищей, старших товарищей. Во-первых, я никого не трогал. Я не знаю, что ты придумал, я не знаю, может, вы таблетки жрете какие там, но вас глюкануло так реально, что просто еще ты мне с претензиями звонишь.

П.: Ну а как все было, по-твоему?

С.: Ну хорошо, я тебе расскажу, как все это было. Я иду за девочками, которые как бы, опять же объясняю: одна из них — это моя девушка, с которой я встречаюсь. Хотел взять стол, и тут нарисовывается какой-то товарищ, который бьет меня плечом в грудь. Я поворачиваюсь, спрашиваю: «В чем дело?» И тут начинается драка. Во-первых, он бы сказал: «Слушай!», ну вот типа что-то, с какими-то претензиями пришел бы ко мне. Претензий никаких не было. Он начинает сразу же махаться. Я начинаю с ним махаться. И тут получаю сбоку по прямой, и меня начали тащить вниз. Вообще, получается, что нас выкидывают и вы куда-то сваливаете. Потом приезжают ко мне какие-то двадцать человек от какого-то вашего там товарища. Двадцать чеченцев. Начинают со мной какие-то еще, ну не претензии. Как бы мы с ними поговорили, договорились на следующий день встретиться. Никто мне не позвонил, не встретился. И получается, что как бы я вообще не понимаю, в чем дело было. Вы хоть поняли че-нибудь или нет?

П.: Папа сказал, что я был трезвый.

С.: Папу не надо, не вмешивай папу-то. Ты можешь поговорить за себя, постоять хотя бы вообще? Ну, просто я как бы в эту… вашу влазить не буду, потому что… ваша молодежная, то, что вы как бы мажорчики, прячетесь сразу же за папу. Это некрасиво с вашей стороны. Ну как бы надо как-нибудь хотя бы разрулить эту ситуацию.

П.: Мы сидели, культурно отдыхали с девушками. Трезвые все.

С.: Да, трезвые. … вы трезвые были.

П.: И тут ты подходишь пьяный, хватаешь нашу девушку, она…

С.: … хватаю, да?

П.: Кричит, да, да. Мы тебе культурно говорим: «Мужчина, отойдите! Мы отдыхаем с девушкой». И бьешь меня по голове ракеткой.

С.: Ага, да, да. Ну, дальше что?

П.: Ну, и мои друзья, и я заступились за девушку. Просто выгнали тебя из клуба.

С.: Дальше что?

П.: Все. Взяли такси с чеченцами и отвезли тебя до дома. А чеченцы — это таксисты были. Ты, наверное, перепутал, ты ж пьяный был.

С.: Да что ты говоришь, да?

П.: Мы просто сразу всех таксистов вызвали, они оказались чеченцы почему-то.

С.: Да что ты говоришь, да? Это вы пьяные были.

П.: Мы трезвые. Папа сказал, что я трезвый был.

С.: Да мало ли что сказал твой папа! А ты если такой борзый, вы такие борзые, вас шесть человек, вы такие типа… ребята — ну тогда просто как бы я считаю, что это неправильно вшестером нападать на человека, когда он вообще не при делах. Я могу рассказать вашу версию, как я понимаю ее. Вы… хотели зарисоваться. Ошиблись дверьми в коридоре. И получилась такая ситуация, что как бы некрасивая. Вам надо что-то придумать щас такое, что якобы я был виноват.