Вовка – брат волшебника

Мне так захотелось узнать, сколько раз эту дуру фрякали о разные «чтопопала», что я стал подсчитывать. Оказалось, что ее фрякнули сорок два раза. Я представил себе это, и на душе стало легче. Хотелось, правда, чтоб эту Марфуфочку фрякали о разные «чтопопала» целый день. А еще хорошо бы, чтоб эти самые «чтопопала» были не слишком мягкими. Но и сорок два раза тоже радуют. В общем, получила она отместку за мою двойку.

Я сидел за партой и на душе было радостно. Я вновь и вновь с наслаждением представлял себе весь процесс отмщения. «Сорок два раза! Это кое-что». И… я вдруг понял, что решил задачу. А как только понял, обрадовался еще больше.

Когда Вероника Ивановна спросила у класса, кто хочет решить задачу, я поднял руку. Вы не представляете, как Вероника Ивановна удивилась: это, чтобы я, сам, добровольно… А когда я написал на доске решение, Вероника Ивановна, как у нас говорят, вообще припухла. Она, не в силах скрыть удивление, сказала:

– Вот видишь, Рябинин, можешь ведь решать задачи. А надо было, всего-то, логически подумать, – и Вероника Ивановна поставила мне пятерку.

Это была моя первая пятерка по матеше. «Вот это да! Неужели полоса невезения закончилась?» – подумал я. Но на перемене эта самая полоса чуть было не продолжилась. В общем, на перемене подвалил ко мне школьный хулиган Гоша Самохвалов. Он был со своим дружком Витькой Барбоскиным. Так вот, подвалил он ко мне и говорит:

– Рябчик, гони деньги. Ты мне тыщу рублей должен.

Это он из-за фамилии меня рябчиком называет.

Вообще, они меня часто доставали. Хотя нет, не только меня. Самохвалова боялась вся школа. У него еще прозвище было – «Самосвал». Прозвище это у него не только из-за фамилии, похожей на «Самосвалов». Это прозвище очень подходило к его внешности. Он был высоким, широкоплечим и очень сильным.

По возрасту Самохвалов должен был уже учиться в девятом классе, а учился в шестом. Это потому, что он три раза оставался на второй год: первый раз в первом классе, второй – во втором, третий – в третьем. Когда Самосвал «учился» уже в четвертом классе, на педсовете решили перевести его в спецшколу. Ту спецшколу называли еще школой для умственно отсталых.

Вообще-то, Самосвал не был умственно отсталым, просто он был лентяем и хулиганом. Зато его родители были крутыми шишками. Вот, благодаря родителям, никуда его и не перевели. В общем, побоялись его папашу. Папаша Самосвала пригрозил учителям и директору, что если что, он засадит их в тюрьму. А он это мог, потому что мог запросто подкупить знакомых судей. Вот учителя и решили переводить Самохвалова в следующие классы просто так. Главное, чтобы он поскорее «окончил школу» и избавил всех он своего в ней присутствия.

Ну, короче, потребовал он с меня тысячу рублей, а я ему говорю:

– Я? Должен? Тысячу? Это за что же?

А он:

– А ни за что. Просто так. Пока моего батяню из больницы не выпишут, ты мне каждый день по штуке платить будешь.

– Не буду! – говорю, – нет у меня таких денег, и вообще, я тебе ничего платить не обязан – не за что! Понял?!

Я это ему очень грубо сказал – сам удивился. Я ведь трус – я говорил уже, а тут почему-то пререкаться стал. Неужели на меня тот сон подействовал? Да, наверное. Там-то, во сне, страха побольше было, особенно когда это чудовище с лошадиной мордой приснилось. Да и все равно, где бы я деньги взял?

Ну, Самосвал сразу «взвился». Он уже и руки в ход чуть не пустил, но тут Вовка подошел, Муравкин. Вовка только сказал этому Самосвалу, чтобы он отвалил, ну Самосвал и отвалил.

Вообще, никто не понимал, почему Самосвал и его дружки так боятся Муравкиных. В общем, Самосвал с дружком отвалили, а Вовка говорит:

– Сань, тебя брат просил подойти. Он тебе что-то сказать хочет – это очень важно.

Я удивился: «чего, – думаю, – Кириллу от меня нужно?»

Ну, пошел я к нему в пятый «А», а он меня уже в коридоре ждет. Он отозвал меня в конец коридора, где никого не было, и говорит:

– Сашок, остерегайся Самохвалова, он опасен.

Я удивился: «при чем, – думаю, – Самохвалов?». Я и говорю:

– А чего, он же ко всем пристает, чего это мне его больше других бояться?

И тут он такое сказал! В общем, я чуть дара речи не лишился. Он сказал:

– Потому что он и его родители – слуги Тьмы.

Я стоял и «хлопал глазами». «При чем, – думаю, – слуги Тьмы? И откуда он это взял? Не может же он про мой сон знать. Да и вообще, глупость какая-то. Какие еще слуги Тьмы? Нет никаких слуг Тьмы. Не бывает такого. Это же просто приснилось». А Кирилл, видимо угадав мои мысли, ошарашил меня еще больше:

– Сон еще не забыл? – спросил он. – Так вот, один из тех, в кого ты гранатой залепил, – Гошин отец. Он теперь в больнице, в реанимации. Ты его серьезно ранил. Так что будь осторожен. Если что, сразу ко мне или, в крайнем случае, к Вовке.

И Кирилл побежал в класс, потому что прозвенел звонок.

А на следующем уроке – новое событие. К нам в класс пришел новенький. Я его сразу узнал. Вероника Ивановна его представила: