Вовка в Троеклятом (СИ)

Поросенок отрицательно затряс головой. Пух подхватил своего крючкохвостого приятеля, оттащил метров на двадцать от места нашей дислокации и принялся что-то объяснять ему. О содержании их беседы можно было только догадываться. До нас доносился только монотонный хриплый бубнеж медвежонка, изредка прерываемый протестующими взвизгами Пятачка. Минут через пять стороны пришли к соглашению. Вини, подталкивая перед собой слегка упирающегося свиненка, приблизился к нам и сообщил:

— Я все утряс. Он вас проводит. Когда вы выходите?

После того, как я сказал, что мы не выходим, а вылетаем, и объяснил, каким образом, опять пришлось сначала убеждать Пуха, затем он вновь удалился с поросенком на импровизированное рандеву. На этот раз, для того чтобы уговорить Пятачка потребовалось раза в два больше времени, и корме словесных аргументов в ход пошли и физические. Наконец, вопрос был улажен. Осталось только дождаться увлекшихся пиротехников.

Меж тем Пух продолжал наставлять своего не по-свински мелкого друга.

— Главное, еды побольше. Не как в прошлый раз. Сколько ты принес? Кот наплакал, не в обиду присутствующих было сказано.

Васька не повели бровью, а Пятачок принялся оправдываться:

— Сколько смог донести, столько и принес…

— В этот раз обязательно найди осла и загрузи его по полной программе. И не слушай никаких оправданий. Ленивый Иа тебе с три короба наврет, лишь бы в лес не переться. А я тут с голоду подыхай?

— Так там же еще…

— Цыц! Хватит о жратве… Что я велел должно быть выполнено и все. И передавай огромный привет моим потомкам. Чтобы побольше провизии выслали. Скажи, загибаюсь тут, вот.

Ничего нет скучней однообразного ожидания. И я решил вступить в разговор с медвежонком. Кроме желания убить время, на это имелось еще две причины. Во-первых, жалко было забитого Пятачка, а, во-вторых, заинтересовало упоминание Вини о потомках. Стало жутко любопытно, какие они и сколько.

— Так, значит, ты посылаешь нас к своим детишкам?

— Нет.

— Внукам?

— Нет.

— Так ты же сказал…

— Я ничего не говорил ни о детях, ни о внуках. А потомки — это совсем другое. И не то, что ты подумал, и что все под этим подразумевают. Те, у кого вам придется укрываться, считают себя высшими существами. И задались они вопросом, от кого произошли? (Вот, вы, люди — от обезьян). Перебрали множество вариантов, даже одно время остановились на вас, на людях. Но однажды, мы вот с этим, — Пух указал на Пятачка, — в гости к ним забрели. Они как увидели меня за столом, так сразу же и прозрели. Поняли, что их предками были медведи. А мне что? Я не возражаю. Кормят хорошо и ладно.

Меня очень заинтересовали высшие существа, произошедшие от медведей. Но вопрос я не успел задать. Быстро приближался шелест крыльев, и через минуту Горыныч, оседланный разбойником, приземлился на опушке, виднеющейся сквозь просветы в кустах. Мы поспешили к своему «летательному аппарату». Пух, хотя и неохотно, но последовал за нами. Наверное, для того. Чтобы дать последние наставления поросенку. Однако. Все получилось не совсем так, как рассчитывал Вини.

Когда мы вышли на опушку, и Пятачок вблизи узрел трехглавое чудовище, на котором ему предстояло добираться до Города, он, видимо, решил, что пробил его последний час. Наступил момент истины.

— Ох, Вини, Вини! Хоть ты и хороший и добрый друг, но я просто обязан сказать, что вдобавок к этому, ты порядочная сволочь и злобная паскуда!

Медвежонка посетил временный паралич, и по сей уважительной причине он не смог даже хоть как-то возразить на обвинения друга, не говоря уж о физическом воздействии.

Между тем, Пятачок, понявший, что двум смертям не бывать, а одной не миновать, причем в самом ближайшем будущем, продолжал:

— Ты только и думаешь о своей проклятой жратве, проглот несчастный! А я с голода пухну. Ты даже разыскал припрятанную мной половинку ватрушки. И съел. Ты стал спать всего по три часа! Времени на прием пищи не хватает. Так и сдохнешь от недосыпания.

Глянув на Пуха, я сообразил, что перспектива умереть от непродолжительного сна ему вряд ли угрожает, так как он был на волоске от того, чтобы погибнуть от удивления. Дабы не допустить подобного исхода, я подхватил поросенка и быстро взбежал на спину Горыныча по услужливо подставленному крылу. Я притулился на небольшое сидение, укрепленное на пилообразной спине. Рядом примостился Васька. Карл уселся на плечо Соловушке, который тут же скомандовал:

— Тьегай, Гойинысь!

— Пух! Я тебя все равно люблю! — Провизжал Пятачок стоящему истуканом Вини с уже взлетающего змея.

Горыныч быстро набирал высоту. Я оглянулся на лес. Ребята поработали на славу: клубы черного дыма поднимались со всех сторон.

— Вячеслав, вы там ничего на самом деле не подпалили?

Видимость лесного пожара была слишком уж натуральной.

— Не волнуйся, Вовка! Все систая фиксия! — счастливо успокоил разбойник.

Верить или не верить Соловушке у меня не оказалось времени. Повинуясь шестому чувству, я успел подхватить Пятачка за шкирку и выставить его на вытянутой руке «за борт» Горыныча. И, как раз, во время.